Цезарь: Крещение кровью - Владислав Викторович Морозов

— Моя задача — просто выкрасть ее.

— Совершенно верно. Это не криминат, потому что я возвращаю принадлежащую мне вещь. Пусть не совсем законными методами, но это не кража. Только, Саша, постарайся взять их без крови.

— Это элементарно.

— Тогда слушай. Шкатулка была продана приезжему с Кавказа и у него в ту же ночь украдена проституткой...

Саша не удержался от смешка.

— ...но и у нее задержалась всего на две ночи. Приятель-альфонс быстренько реквизировал красивую игрушку и подарил как гарантию своей щедрости другой подружке. У той хватило ума рассматривать подарок в метро, где она попалась на глаза двум подросткам. Те выдернули сумку у нее из рук и дали деру. На Павелецком вокзале они быстренько сбыли добычу с рук некоему предпринимателю из Каширы. Тот решил сделать подарок к 8 Марта жене. И добром отдавать шкатулку он не желает. Его адрес есть, ты получишь фотографии украшений и доверенность. Могут возникнуть сложности — или тебя поймают с этой шкатулкой, или выкрасть без крови не получится, придется забирать с милицией.

— Хорошо, — кивнул Саша. — Я сегодня съезжу.

* * *

...Валера топтался у входа в магазинчик, как последний дурак. Проходившие мимо девушки строили ему глазки, он подмигивал им. Жаль, что они этого не видели: его глаза были спрятаны за солнцезащитными очками. Ватера плевался: в очках он выглядел как заправский шпион. В другое время он не расстраивался бы по этому поводу, но сейчас был занят именно слежкой, и меньше всего хотел походить на «хвоста». И без очков нельзя: его глаза настолько запоминающиеся, что лучше быть похожим на частного детектива, чем на киборга. Тем более что дама, за которой он ходил третий день подряд, оказалась на редкость глазастой.

Никогда еще его так не преследовато невезение. Да и не только его. Второй месяц подряд они гонялись за этими побрякушками, и без каких бы то ни было результатов. Ка-залось бы, куда проще — приезжай и возьми их по указанному адресу. Не тут-то было!

В Каширу поехали вчетвером: Сашка, Валера, Димка Чех и Вадик Пересмешник из десятки ВДВ. Никакого плана не было и в помине, хотели просто вломиться к клиенту в квартиру, показать документы и забрать шкатулку, пользуясь численным перевесом. В Кашире долго искали Садовую улицу; даже имея ориентир — клиент обитал где - то около местного торгового центра, — найти нужный адрес в этом городе оказалось непросто. С грехом пополам отыскали дом. В тот вечер у клиента была большая попойка, собралось человек десять гостей, и Сашка, поразмыслив, решил не соваться. Вернулись в Москву; ни свет ни заря в том же составе сорвались в Каширу. И приехали, что называется, к шапочному разбору: вокруг дома скопилась вся каширская милиция. Тройное убийство — хозяин, его жена и пятнадцатилетний сын.

Дублируя действия милиции, они искали убийц, стараясь опередить следователей и желающих завладеть шкатулкой. Их преследовал самый настоящий рок: Валера нашел несчастного покупателя шкатулки, горестно оплакивавшего потерю. Было что-то сверхъестественное в скорости, с которой драгоценности меняли хозяев. Они не задерживались в одних руках больше чем на три дня и редко уходили

Мирным путем. Потом совсем исчезли из виду, и Ватера вновь взял след случайно. Впрочем, в этом ничего особенного не было — как правило, Валера находил искомое именно случайно, зачастую — спрааляя малую нужду в неположенном месте. Его прямо-таки тянуло пописать именно там, где скрывался разыскиваемый им предмет или че-ловек. Вот и тут: заскочил за ряды коммерческих палаток, и туда же пришел мужчина лет сорока, но с иной целью. Он принялся стучать в двери ларьков и предлагать продавцам купить шкатулку... К сожалению, пустую. Шкатулку Валера без зазрения совести отобрал, продолжив таким образом список ограблений на счету красивой вещицы.

Оставались сами драгоценности. Валера, по выражению Чеха, потерял сон, аппетит и потенцию в погоне за побрякушками. Но вычислил даму, с гордо поднятой головой ласкавшую их. Вернее, как вычислил — видел, хотя ни разу не удавалось проследить ее до дома. Не знал даже ее имени. Каждый день она встречалась Валере на станции «Филевский парк», но откуда прибывает, ему засечь не удалось.

Метро — неудобное место для слежки. В первый день он промотался за ней с утра до вечера, а под конец его вынесло из вагона толпой выходивших пассажиров. Войти обратно он не успел. На следующий день ему удалось проследить ее до автобусной остановки, но на этом этапе он застрял: к остановке одновременно подошли автобусы грех маршрутов, и, в который она села, он не увидел.

Привыкнув к личной «Вольво-850», он совершенно позабыл все ужасы общественного транспорта в часы пик. И на третье утро, направляясь к «Филевскому парку», Валера думал, что дальше так продолжаться не может, и обреченно просчитывал следующий вариант: подойти и познакомиться. Прикинуться ловеласом. Она была в два раза старше Валеры, совсем ему не нравилась, но дело есть дело. Он только боялся, что она окажется добропорядочной матроной и устроит скандал прямо на улице.

Валера посмотрел на часы. Интересно, что ей потребовалось в овощном магазине неподалеку от Киевского вокзала? Как будто не могла купить картошку около дома. И чем можно сорок минут заниматься в задрипанном магазине,

Где всего-то два посетителя? Поколебавшись, Валера зашел внутрь.

Один-единственный покупатель хмуро глазел на мытые яблоки, казавшиеся муляжами, и ждал продавца. Но в этом отделе продавец отсутствовал. Зато у соседнего прилавка со всякими импортными «Сникерсами» в витрине скучала девушка с выражением бесконечного одиночества на накрашенном личике. Дамы в магазине не было. А где же она?

Валера растерянно оглянулся. Девушка за прилавком уже бросила в его сторону пару кокетливых взглядов. Он прошелся по магазину, делая вид, что целиком поглощен изучением содержимого витрин, и искоса поглядывая на девушку. Она явно относилась к тому типу, что живут в постоянном ожидании сказочного принца, поскольку ничего, кроме этого, толком делать не умеют. Такие девушки всегда становились легкой добычей разведчика и идеальными информаторами; Валера часто пользовался этим методом, хотя и заранее морщился при мысли о море слез и упреков при расставании. Он терпеть не мог таких мечтательниц.

Но делать нечего. Он на работе, его личные симпатии и антипатии здесь значения не имели. Собирался же он подкатить к даме, надевшей фамильные драгоценности. По крайней мере, продавщица молода. Он снял очки, спрятал их