Расследования Екатерины Петровской и Ко. Том 2 - Татьяна Юрьевна Степанова

и соорудила из него и кошачьего трупа тотем перед домом Елисеевой-Жемчужной у речной станции. Улите хотели вменить статью «Хулиганство», но ограничились внушением, пожалели, видно, девчонку тогда, не захотели портить ей биографию из-за кошки. Но тюрьма ее все равно не миновала.

Катя слушала Полосатика-Блистанова, уже забыв про хлябь за окном.

– Перед Тарусой прямо сейчас навестим Улиту, – заявила она твердо. – Гек, я сначала сама с ней попытаюсь потолковать, ладно? Купим у нее еще овощей, да хоть курицу, но подогреем ее память! Если она все же упрется, тогда уж ты вмешаешься, хорошо?

– Твое желание – закон. – Гектор улыбался ей. Встал и, словно читая ее мысли про обувь не по погоде, достал из стенного шкафа коробку. Эффектно продемонстрировал Кате зеленые резиновые сапоги, удерживая каждый двумя пальцами – указательным и большим.

– Улита семью Елисеевых знает с давних времен, – продолжила Катя, косясь на зеленые «боты» в руках мужа. – Лом, значит, фигурировал еще тогда, во время ее живодерства… Она ненавидела мать Елисеева? За что? Не перешла ли ее злоба и на самого Гену-цыгана? Улиту считали добросовестным свидетелем, даже Буланов… А правду ли она говорила? Точно ли случайно она наткнулась на полуобгоревший труп? Канистра на крыльце, дом хотели поджечь изначально, но что-то помешало довести замысел до конца. Ливень? А если сама Улита прикончила Елисеева? Кошка его матери и лом… И ломом же его самого били на Круче. – Катя медленно подбирала слова. – А потом она вернулась… порой они возвращаются, да? Захотела довести замысел с поджогом до конца и… забрать нечто, указывающее на нее саму в роли убийцы. Некая вещь, улика… известная ее приятелю Карпову… С ней что-то неправильно… Нашла Улита ее у дома ведьмы, тогда и хранила все одиннадцать лет? И люди в Кукуеве знали? Или только Карпов? Крайне опасно держать у себя годами подобное. Словно по лезвию ножа ходишь: вдруг убийца рискнет улику вернуть? А если вещь ее собственная… все сразу встает на свои места.

– Насчет Ариадны Счастливцевой – облом, – продолжил Блистанов после паузы, явно переваривая и сытный завтрак, и услышанную от Кати версию с новым фигурантом. – Нет ее в базе данных о пропавших без вести.

– Выходит, жива-здорова, – ответил Гектор. – Или же… второй вариант. Нет ее на свете. Но в базу она не занесена.

– Гек, помнишь слова Симуры про дни их с отцом на Круче? И сведения его бабки Раисы? – Катя снова размышляла вслух. – Мы теперь точно знаем: Елисеев сбежал с сыном в дом ведьмы из съемного гостевого дома впопыхах из-за ревнивой, неуравновешенной жены. Ты еще смеялся – забыли туалетную бумагу. Но затем они перед своей рыбалкой отправились в Тарусу за покупками. Приобрели в супермаркете туалетную бумагу, много-много спиртного и даже шампанское… И на стоянке магазина Елисеева вместе с Ариадной Счастливцевой засекла Раиса, его бывшая любовница и теща. Она обозвала Ариадну «его шлюхой». Вопрос: Ариадна с Елисеевым рассталась тогда на стоянке? Или нет? Для кого он купил шампанское? Где его пил, раз бутылки не видно на снимках с места происшествия? И еще красноречивая деталь, упомянутая в нашу первую встречу Симурой: он, мальчишка, сначала всегда сидел в маленькой уборной на Круче с распахнутой дверью, считал облака и баржи на Оке. Но потом ему отец велел дверь закрывать… Почему?

– Хочешь сказать, тогда с ними в доме ведьмы находился некто третий? – Гектор смотрел на Катю. – Я тоже прикидывал вариант с шампанью и «шлюхой».

– Не было там тогда никакой шлюхи! Никакой Ариадны Счастливцевой! – почти зло вдруг отрезал Блистанов. – Зачем домысливать ерунду? Серафим и отец – они вдвоем находились в той хибаре. В доме ДНК лишь их обоих по экспертизе. И отпечатки пальцев только двоих.

Катю покоробил его тон. Ну и Полосатик! Разозлился на пустом месте при обсуждении… «А с дактилоскопией не все так однозначно», – пронеслось в голове у Кати.

– Тихо, тихо. Не пререкаться, – вмешался Гектор. И Блистанов словно опомнился, еще гуще покраснел.

– Дверь уборной-скворечника сначала была нараспашку… Симура прекрасно помнит… А затем отец велел дверь закрывать… от постороннего? Одиннадцатилетний мальчик и… взрослая женщина. Ариадна, – не сдавалась Катя.

– Если бы тогда с ними в доме находился третий фигурант – любовница отца, Буланов бы установил это непременно. Не скроешь такого, – не шел на попятный и Блистанов.

– Ариадна пропала. Исчезла, – подвела итог Катя.

Она натянула резиновые сапоги. Потопала, даже лихо отбила степ в них.

– Боты – сила, Гек! – возвестила она громко, решив разом сбросить накал страстей в их утренней дискуссии. – Эх ты, зеленоногая!

Гектор тоже облачился в резиновые сапоги. Он сменил пиджак на потертый кожаный бомбер, прихваченный из дома, Катя достала из дорожной сумки куртку-дутик с капюшоном: на реке ветрено, зябко. Гектор пожертвовал Полосатику-Блистанову свой дождевик из армейского баула. У него сработал мобильный – пришло сообщение.

– Зашибись! – Он быстро читал: – Сведения по стволам… Из всего списка наших знакомцев – ку-ку-кукуйцев стволы имеют: Тигран Таранян – охотничий карабин «Сайга», охотничий карабин «Вепрь», на фермера Иван Восьмибратова тоже зарегистрирован охотничий карабин «Сайга» и травмат «Фантом»… калибр «девятка». Регистрация у обоих старая, пятнадцатилетней давности, постоянно переоформлялась и обновлялась. На Раису Бодаеву тринадцать лет назад зарегистрирован травмат «Оса», крупнокалиберный. Их перелицовывают под боевые, подобно «Фантомам». И… о, зашибись! МР-78 калибра девять – самый убойный из травматов – у гражданки Ежовой Евдокии. Причем регистрация – одинадцать лет назад, в июне… Незадолго до убийства Елисеева.

– Я когда перешел из министерского отдела «К» на землю, в Полосатово, Гектор Игоревич, – заявил Блистанов уже в машине на пути к дому Улиты, – просто обалдел: сколько оружия в руках населения скопилось! Даже у полосатовских дачников, элиты, а уж про глухомань, про народ простой – вообще молчу. Арсеналы по погребам спрятаны.

– В своем лесу ку-ку-кукуют – ворон стреляют. – Гектор, беспечно бросив руль и даже не глядя на дорогу, быстро писал еще кому-то свои «три мейла – два звонка». – По Геннадию Елисееву насчет стволов пока ничего не пришло. Но у его тещи и одновременно бывшей зазнобы – пушка под подушкой!

С кукуевского шоссе свернули на знакомый проселок к участку Улиты на отшибе. К дому по тропинке спешила компания: двое мужчин, молодой и дед, и пожилая женщина в резиновых сапогах и болоньевой куртке с капюшоном.

– Улитка, мразь! – орала она на всю округу. – Чем коз наших обкормила?! Все три козы мои подохли в хлеву, а вчера дристали весь день! Тебя люди видали – ты им давала яблоки свои поганые, червивые! Окромя яблок