Кабул – Нью-Йорк - Виталий Леонидович Волков

выгоде. Курой просьбу выполнил, не поинтересовавшись, что за выгоду ожидает Андрей Андреич. Логинов жил в достойном отеле, за его благополучием следили люди-тени, а в филиале Национального банка Пакистана на его счету всегда лежали деньги. Их не хватило бы на роскошь, но в достатке имелось на жизнь. Кроме того, полковник время от времени снабжал журналиста информацией из разряда той, которую не достать было даже туркмену Чары. Курой цедил сведения о том, что происходит на самом кабульском верху. У афганца на то имелись свои резоны. И встречаться с Логиновым полковник лично не торопился, как тот ни желал увидеть этого человека.

Лишь в марте 2003 года у Логинова состоялся с полковником такой разговор, который можно было бы посчитать настоящим знакомством.

Курой обращается к Фахиму с просьбой Весна 2002-го. Афганистан

Весной 2003 года все политические лагеря готовились к тому, чтобы открытие перевалов и, соответственно, начало нового военного сезона встретить во всеоружии. Заключались последние зимние союзы. Талибы и другие партизанские группы переформировались после поражений 2002 года и обещали соперникам увлекательный новый раунд войны.

Маршал Фахим и полковник Курой выполняли соглашение, достигнутое между ними в дни падения Кабула. Курой защищал интересы маршала, вел в его пользу разведку и ждал, когда тот выполнит свою часть их договора. Работать стало сложнее, чем при Масуде. Последнего так уважали в Панджшере и за его пределами, что в информаторах был скорее избыток, нежели недостаток. С Фахимом дело обстояло иначе. Его опасались, многие на него смотрели как на вынужденного союзника, но редко как на защитника. Так что в работе Курой мог положиться лишь на тех проверенных людей, что пришли с ним, а не от Фахима. Впрочем, и врагов не стало больше. Враги не то что уменьшились числом, а измельчали в сравнении с временами, когда воевал Лев Панджшера. Дробность врага раздражала полковника, но это не помешало ему предотвратить нешуточное покушение на маршала.

После этого Фахим пригласил разведчика к себе.

Круглое лицо таджикского военачальника в тени дувана казалось глиняной маской. Масудовка, низко натянутая на лоб, схватывала голову тесным обручем. Мозг за маской был встревожен. Тяжелой ладонью маршал время от времени поддевал снизу наверх короткий и шарокий, боксерский нос. Избавиться от Фахима собирались залпами из ПТУРов по кортежу с двух позиций. Исполнителей нашли афганских, причем с запада, из Герата, но Фахим был убежден — то не иранцы, то не Исмаил Хан, то не Хакматьяр. Действовали напролом, напрямую. Разведчики Куроя подтверждали: посредников — узбеков или пакистанцев, в этой истории не замечено. Фахим грешил на американцев. Но не мог найти ответа на вопрос: то ли Вашингтон отчаялся в политических технологиях, стремясь закрепить позиции своего ставленника Карзая, то ли решил больше не утруждать себя «дипломатиями» в отношениях с недавним союзником, теперь превратившимся в помеху? Или все же они еще стараются перехитрить афганских полевых мастеров, надеются столкнуть таджикских генералов меж собой? Попади ПТУРы в цель, вспышка войны между людьми Фахима и Исмаил Хана, хозяйничающего в Герате, становилась делом времени…

Неудавшиеся убийцы на допросах раз за разом уверяли, что главное было отстреляться, а доллары им обещали не за голову маршала, а за залпы.

И что теперь делать ему, самому сильному военачальнику севера? Вступать в войну с американцами? К ней он не готов. Еще рано. Сейчас ему ох как потребовалась бы поддержка русских. Но нынешние русские не помогут. Им все равно. Русские были хорошими врагами. Они враги лучше, чем друзья. Хотя те бы помогли. Но эти…

Вот об этом говорило с полковником Куроем глиняное лицо.

— Страшно, когда из души народа выпадает сердце. Не дай нам Аллах пережить такое. Такое — навсегда. Русские со всем смирились. Им конец. Разумнее воевать, как это делаем мы. Ты согласен со мной, благородный воин?

Курой склонил голову.

— Тогда отчего я сегодня не могу сделать то, что раньше делали Шах Масуд, и я, и Исмаил Хан, и другие?

И этот вопрос разведчик оставил без ответа. Что лишнюю воду лить, если известен ответ… Да маршал ответа и не ожидал услышать.

— Мне нужен союзник. Долгий союзник. Мне нужен тыл. У Ахмадшаха был Панджшер, а меня в Кабул вытащили, как улитку из ракушки. Я допустил ошибку. Теперь надо исправлять. Готовиться. Год, два. Они торопятся меня убрать. Они угадывают, зачем мне время.

И снова Курой промолчал. Он не хуже собеседника понимал, что тот не мог не быть в Кабуле, не мог не делать того, что делал. Знал и то, что Фахиму, как и ему, ясно, отчего на северных землях свою игру, свою партию белыми фигурами мог бы повести только Шах Масуд. По той же причине, по какой Курой готов бросить на чашу весов не только свою жизнь, но судьбу свою, весь ее вес и смысл, чтобы узнать убийц Масуда — но не стал бы рисковать тем же Горцем, приключись такое с маршалом!

Полковник молчал. Он решил на сей раз добиться желанной платы — знания, кто же организовал убийство Масуда. Все-таки пока Горец и другие агенты сохранили Фахима. Не зря же…

— Мне необходим союзник. Москва была бы союзником, но из русских выпало сердце. Говорят, их нынешний президент не пьет даже вина, не то что крови. Тоже полковник.

Курой усмехнулся в черные еще усы. Ему было известно, чем вызвана досада маршала. Русские генералы обещали поддержку, и уже боеприпасы стали пополнять арсеналы полевых командиров маршала, но вдруг Кремль испугался. Говорили, что Москву одернули из Вашингтона, и она зайцем метнулась в кусты, словно то были уже не русские, а немцы, итальянцы или поляки. «Стабильность важнее амбиций», — оскорбительной глупостью угостила Фахима Москва, а один из ее дипломатов произнес высокомерно: «Нас пока устраивает Карзай». Другой, постарше, рискнул дошепнуть на ухо человеку маршала: «Пока Америку устраивает Кадыров в Чечне».

Фахиму совершенно не ясно было, при чем тут Чечня. Или русские позабыли, что есть Афганистан и что значат северные афганские командиры для всей Азии, для всего мира?

— Иран помогает Хакматьяру, но и нам аятоллы могли бы стать союзниками, — произнес Фахим. Курой оживился. Наконец, разговор приблизился к той теме, которую он ждал. Только не думай, Фахим, что Курой будет и дальше таскать угли из костра, не получив того, что ждет.

— Путь к нам — через Исмаил Хана. Ты договоришься с ним? Ты договоришься с Дустумом, уважаемый маршал? Даже если договоришься, иранцы не поверят в