Пока любовь растворяется в воде - Фульвио Эрвас

нет дома. Она рассказала, что отцу Аиши пока удавалось найти кое-какие небольшие подработки, но в январе они собираются возвращаться в Марокко, потому что работы на всех не хватает. В Италии останется только их старший сын, который работает на стройке.

— Аиша не хочет уезжать, я не знаю, что с ней делать, — посетовала женщина.

Отец семейства хотел увезти на родину семью целиком. Десять лет назад он решил, что все они переезжают в Италию, а теперь все должны были вернуться в Марокко.

— Все домой, — развела руками синьора Заири.

Стуки спросил ее, сколько Аише лет. Женщина сообщила, что той уже исполнилось шестнадцать.

— По ней не скажешь, — удивленно произнес Стуки.

— Ей именно столько, — серьезно ответила женщина

— Сперелли, — сказал инспектор Стуки уже в машине, — ты, молодой и красивый, побеседуй с Аишей. Пусть она расскажет тебе все поподробнее: где, когда и сколько раз к ней являлась Мадонна, что она говорила девушке, и что та ей отвечала. А я возьму на себя синьору.

Однако дома никого не оказалось. Инспектор несколько раз позвонил в дверь, но безрезультатно. Заглянув сквозь оконные занавески, они убедились, что дом пуст. Возможно, синьора Антония с Аишей отправились в город за покупками.

— Может быть, девчонка ходит в школу? — предположил агент Сперелли.

Полицейские нашли их в маленькой пекарне на центральной площади. Синьора, казалось, даже не удивилась, когда увидела перед собой полицейских. Аиша же, наоборот, ахнула от неожиданности и прижала к себе сумку с покупками.

— Ты не ходишь в школу? — спросил девочку агент Сперелли.

— Я уже закончила восемь классов.

— Я хотела записать ее в школу туризма, но возникли кое-какие трудности, — вмешалась в разговор синьора Антония.

— С ее семьей, не так ли?

— Что вы можете знать о семье Аиши? — раздраженно ответила женщина.

Ничего. Он действительно ничего о ней не знал.

«Нет, с ней надо по-другому», — сказал себе Стуки. Затем, увидев, что Сперелли заговорил с Аишей, инспектор Стуки повернулся к пожилой синьоре.

— Скажите, это вы рассказали журналистам о том, что найденный скелет может принадлежать Аличе Бельтраме?

Женщина вызывающе кивнула. Ее глаза, казавшиеся Стуки почти желтыми, неестественно блестели.

— Так вы намеревались привлечь внимание к Аише? Реклама — надеюсь, это слово вас не оскорбит?

— Вы можете наконец понять или нет? Это была Мадонна. Аиша обладает даром чувствительности и такой чистотой, которую вы даже представить себе не можете, — сейчас женщина почти кричала.

— Реклама, — сухо повторил Стуки.

Голова синьоры Антонии еле заметно дрожала.

— Да перестаньте! Девочка, которая разговаривает с Мадонной? Серьезно? — не удержался Стуки.

Его собственный вопрос показался инспектору довольно глупым. Они молча смотрели друг на друга. Ведь нельзя же выкручивать руки пожилой синьоре, чтобы заставить ее сказать правду.

Ладно, Стуки, проехали.

— В прошлый раз вы мне сказали, что Аиша помогает вам по дому и что семья Заири согласилась, чтобы девочка жила у вас в обмен на жилье и еду. Все это якобы потому, что они в такой ситуации, когда на один рот меньше — это уже большая помощь. Аиша с вами почти два года, правильно?

— Да.

— Вы даете какую-нибудь денежную компенсацию семье Заири?

— Нет.

— Совсем ничего за всю ту помощь, которую девочка оказывает вам по дому?

— Аиша не прислуга. Она мне как дочь! — всерьез рассердилась женщина.

«Ее крики, наверное, слышны и в соседнем городе», — подумал инспектор.

— И вы так поступаете с дочерью? Заманиваете ее в это осиное гнездо? Сообщаете о девушке в газеты, чтобы все вокруг узнали о ее видениях? Зачем вы это делаете, синьора Фортуна?

На этот раз ему не удалось быть менее прямолинейным, как это принято у иранцев. Ситуация представлялась ему следующим образом: он, Стуки, настойчиво колотил в дверь синьоры, а она запиралась от него на все засовы. Стуки словно видел эту толстую и прочную дверь. По тону голоса Аиша поняла, в каком направлении развивался разговор, и смотрела на них с беспокойством…

— Ты поинтересовался у девушки, где именно к ней являлась Мадонна? — спросил инспектор агента Сперелли, когда они возвращались в полицейский участок.

— Она мне объяснила, как туда добраться. Это недалеко от их дома, возле речки под названием Силе. Девчонка сказала, что это место непорочно и там она разговаривает с Мадонной.

Непорочное место, антимама!

Вернувшись в полицейское управление, инспектор Стуки узнал от Ландрулли, что кто-то прислал им несколько заслуживающих внимание фотокопий.

— Фотокопий чего?

Ландрулли судорожно сглотнул.

— Комиссар считает, что это могут быть листки из записной книжки Аличе Бельтраме.

Любовь растворяется в воде. Как соль и сахар. Но ведь ни соль, ни сахар не безвредны. Все зависит от пропорций между тем, кто растворяет, и тем, кто хочет быть растворенным.

Инженера я бы растворила с большим удовольствием. Если честно, он понравился мне с первого взгляда: его практичность произвела на меня впечатление. Инженер обладал удивительной способностью ловко устранять лишние переменные, когда что-то не складывалось.

Тем не менее для меня это завоевание было не из легких. Со всеми своими расчетами, колонками цифр, грудами матриц и производных инженер был настолько защищен от волнений чувств, что казался мне маленьким линкором, миниатюрным танком. Но еще больше он напоминал мне жука-навозника.

Навозные жуки с их крепкими туловищами на самом деле очень симпатичные насекомые. Их еще называют священными скарабеями — название, ко многому обязывающее. На первый взгляд, работа, которой они занимаются, может у кого-то вызывать отвращение. На самом деле, катание навозных шариков — не самое плохое времяпрепровождение. Оно предполагает определенную склонность к совершенству: в любом сферическом объекте есть свое очарование, которое невозможно не заметить. Толкать впереди себя куски навоза было бы весьма утомительно. Придавать ему форму сферы оказалось действительно гениальным решением.

Я так и представляю себе предков навозных жуков, которые толкают ошметки навоза и из-за действия силы трения потеют и выбиваются из сил. Должно быть, они спросили себя: есть ли менее глупый способ таскать дерьмо? И вот уже готово инженерное решение проблемы: сфера, позволяющая использовать преимущества качения.

Для толкания навозных шариков требуется массивное и мощное тело. Но при этом весьма важны и правильные пропорции. Это как раз тот случай, когда функция моделирует форму. Туловище навозного жука не имеет острых углов и ломаных линий. Оно закругленное, приятно волнистое и весьма простое в употреблении. Компактность тела говорит о твердости характера и неудержимой стремительности в достижении поставленных целей. Тот, кому посчастливилось наблюдать за поведением этого чудесного насекомого, не может не восхищаться упорством, с которым тот толкает, за гранью всех разумных усилий и преодолевая любые препятствия, эти шарики будущего питания.

Даже древние египтяне были очарованы навозными жуками. Они представляли себе, что именно скарабей каждый день катит солнце по небу — с востока на запад, от рассвета и до заката. Навоз как свет. Навоз как деньги. Даже если эта фраза может кому-то показаться избитой. В нашем случае именно деньги стали проблемой. Навозный жук не оправдал моих ожиданий. Согласитесь, не стоит приглашать даму в Кортину[8], чтобы питаться там одной пиццей, а потом предлагать поделить счет в отеле пополам. Честно говоря, я думала, что великие инженеры зарабатывают побольше.

Аличе

6 ноября. Суббота

— Слушай сюда! Эти кости — не Бельтраме.

Стуки держал телефон на расстоянии от уха, но затем хриплый голос звонившего его заинтриговал. Казалось, он доносился из маленькой,