Дым и зеркала - Юлий Анатольевич Дубов

– Вы хотите, чтобы я сам позвонил Клейну? – пробормотал Дон, проглотив заслуженный упрек.

– Я отправлю ему акт с курьером. Если хотите позвонить – ваше дело. А извиниться не хотите?

– Примите мои извинения, суперинтендант. Но вы же сами видели запись…

– Видел. Ну и что?

– Кирш достает рулон из пустой машины…

– Достает. Из пустой машины. Это факт. Теперь уже подтвержденный результатами экспертизы.

– Но этого не может быть!

– Тем не менее, именно так и обстоит дело. Если вас интересует, как это получается, вам надо ещё раз поговорить с Киршем. Где он?

– Мы его ещё не опрашивали, сэр. Только планируем. Пока что у нас только полицейский протокол, но там его об этом не спрашивали.

– Где он?

– Мы полагаем…

– Ну так вот. Кирш находился в Лондоне, пока не закончились коронерские слушания. Он там показания давал, если помните. Когда коронер огласил свой вердикт, Кирш связался с полицией и спросил, будет ли возобновлено расследование. Ему сказали, что вряд ли, и тогда он сказал, что Иглет был его единственным клиентом, больше ему в Англии делать нечего, и он планирует уехать домой в Израиль. Через три недели его здесь уже не было. Если бы вы, вместо того, чтобы гоняться за итальянскими официантами, занимались Киршем, первым, кто появился на месте происшествия и вызвал полицию, у вас уже был бы ответ на так занимающий вас вопрос – откуда взялся этот чертов ковер.

– А почему вы решили, что это был ковер, сэр?

– А потому, Беннет, что когда вы выходили в туалет, я ещё раз позвонил в Аскот и спросил, не валялся ли рядом с гаражом какой-нибудь рулон, когда приехала полиция. И сержант сказал, что там был ковер из кабинета Иглета, который Кирш за неделю до того забрал из химчистки.

– Я вас понял, сэр. Ещё раз прошу прощения, сэр.

– Будете искать Кирша?

– Да, сэр.

– Дело ваше. Ищите. Скажите, Беннет, а у вас вообще есть хоть какая-то версия случившегося?

– Даже две, сэр.

– Ого! Не поделитесь?

– С удовольствием, сэр. Первая версия – самоубийство. Чтобы её доказать, я должен установить, что именно толкнуло Иглета в петлю. Что-то должно было произойти за последние часы, чтобы он вот так взял и свел счеты с жизнью. Паоло Брачини наверняка и Крис Мартин скорее всего знают, с кем Иглет ужинал в свой последний вечер в «Примавере». Мне нужен этот человек. Когда я его найду – а я непременно его найду, сэр, – он ответит мне на два вопроса. Первый – от кого и каким образом он узнал, что в этот вечер Иглет будет в «Примавере». Второй – о чем они говорили.

– А если окажется, что это просто случайный знакомый, с которым они выпивали на прошлой неделе, и которого Иглет пригласил поужинать, и говорили они о погоде и русских девочках?

– Это сомнительно, сэр. Иглет появился в «Примавере» неожиданно, он звонил туда из машины. Скорее всего, идея поужинать там возникла у него спонтанно. Кроме того, обратите внимание, сэр, что Мартин для нас, как сегодня выяснилось, недоступен. Если и вправду русские продолжали активно интересоваться Иглетом, как нам сегодня подсказали, а я эту версию исключить не могу, то они вполне могли спрятать Мартина. Если я предположу, что они же убрали Брачини из этой юрисдикции, то это не так уж и невероятно, сэр.

– Логично, Беннет. Значит, вы предполагаете, что эти русские подослали кого-то к Иглету с неким сообщением, и этого оказалось достаточно, чтобы Иглет повесился?

– Я до сегодняшнего дня русскими не занимался, сэр. Я просто искал человека, с которым Иглет ужинал в тот вечер. Но да, сэр, теперь я считаю, что так и могло быть. Хотя, честно говоря, сэр, я в это мало верю. Кстати говоря, сэр, у меня сложилось впечатление, что мистер Клейн навел нас на эту версию намеренно.

– Почему?

– Это была лишняя информация, сэр, – Дон изо всех сил старался вести себя почтительно, заглаживая вину и надеясь, что его усилия не останутся незамеченными. – Вам не кажется, что он не против, если мы обратим на русских серьезное внимание? Я полагаю, что он именно этого и хочет.

– Вполне вероятно, Беннет. Так почему вам перестала нравиться версия самоубийства?

– Обратите внимание на то, как себя вел Иглет на записи, которую мы сегодня столько раз просмотрели. Я полагаю, что он пребывал в великолепном расположении духа, сэр. Как-то это не совмещается с тем, что через полчаса он полезет в петлю.

– Это и есть ваша вторая версия?

– Именно так, сэр.

– То-есть, убийство. В пустом доме? В запертой изнутри ванной комнате?

– Это ведь невозможно, не так ли, сэр?

В течение всей первой половины дня Кроули с трудом подавлял желание заехать Дону пепельницей или чем-нибудь ещё тяжелым по голове; мешало сперва присутствие постороннего человека, а теперь ещё и предчувствие, что до какой-то очень важной улики этот мерзавец все же докопался.

– Давайте забудем сегодняшнее недоразумение, – неожиданно предложил он. – Вы не очень симпатичный персонаж, Беннет, но тут уж ничего не поделаешь. Я принимаю ваши извинения, и давайте больше об этом не вспоминать. Надеюсь, что и вы хотите того же самого. Дон?

– Роберт?

– Договорились. Но только не при подчиненных. Итак?

– Ковер, – сказал Дон. – Все дело в этом чертовом ковре!

Глава 12

Говорит Томас Рафферти, старший партнер в «Воган и Слайм»

Ведь в памяти у нас ещё свежи

Удары дней былых, а в настоящем

Мы терпим гнет неправедной руки,

Что душит нашу честь!

В. Шекспир. «Генрих IV», ч. 2, акт 4, сцена 1

…Ник, я связан определенными обязательствами, вы же понимаете, поэтому ничего, помимо того, о чем и так говорят на улице, я вам не расскажу. В любом случае – вы должны обещать, что этой встречи никогда не было, мы ни о чем не говорили, и что ссылаться на меня вы ни при каких обстоятельствах не будете, ни при каких, Ник! Поверьте, что нам и так пришлось натерпеться из-за этого Иглета. Да, он платил и платил очень хорошие деньги, но если бы мы знали в самом начале, во что мы влезаем, то очень и очень призадумались бы…

…послушайте, Ник, вы никогда с Иглетом не общались, так что вам просто невозможно представить себе, что это был за тип. Адвокаты ведь существуют для того, чтобы давать правильные советы, они не имеют права решать за клиента, что надо делать, а что категорически не надо. Нормальный клиент, какие бы завиральные идеи ему не приходили в голову, всегда посоветуется с адвокатом, внимательно его выслушает и поступит так, как ему рекомендуют. Потому что адвокат несет ответственность только за то, что он предлагает сам, исходя из своего знания законов и опыта. Но мы же не можем выставить клиента за дверь просто потому, что он настаивает на какой-нибудь несусветной глупости, клиент не обязан разбираться в законах, он даже не должен обладать хотя бы минимальным здравым смыслом, он вообще может быть настырным идиотом…

…нет, я вовсе не называю Иглета идиотом; он, безусловно, был вполне разумным человеком во всем, что не касалось юридической процедуры. Но здесь он был совершенно безнадежен. Он считал – вот, послушайте, Ник, – что судья (здесь, во Франции, в Нидерландах, где угодно лишь бы не в России) просто обязан поверить ему, а не противной стороне, потому что он – гонимый изгнанник, сражающийся против жуликоватой диктатуры, заваливающей суд свежеизготовленными фальшивыми документами. Насчет фальшивых документов, между нами, он, скорее всего, был совершенно прав. Это стало понятно ещё во время французской эпопеи. Чтобы не вдаваться в детали – мы видим конкретный актив, собираем документы, подтверждающие, что он принадлежит российскому государству, ничем не обременен, все такое, идем в суд, накладываем арест.