Дым и зеркала - Юлий Анатольевич Дубов

Иглет приезжает к нам в офис, всех поит шампанским, все прыгают от счастья. Буквально через день в суд поступает ходатайство о снятии ареста: оказывается, что ещё год назад этот актив сменил владельца, государству больше не принадлежит, вот вам бумага из одного русского архива, вот вам бумага из другого архива, а вот вам отправленное тогда же уведомление в парижскую регистрационную палату, которое по неизвестным причинам до адресата не дошло, а вот вам ещё ссылка на законы времен Людовика Святого…

…надо сказать, что с фантазией у них все в порядке. Никаким одним вариантом они не злоупотребляли – попробовали практически все. То компания со стопроцентным государственным капиталом вдруг оказывалась акционерным обществом, на две трети принадлежащим частным лицам, то вдруг появлялись решения провинциальных российских судов, про которые никто и не слыхивал – очень изобретательно работали. Не иначе, как целый отдел в КГБ, или как это теперь там называется, был брошен на борьбу с Иглетом. Довольно быстро стало понятно, что надо менять тактику. Вот тут Иглет и уперся как баран: продолжаем в том же духе. Ник, мы подали во французские суды шестьдесят три ходатайства – шестьдесят три, Ник! И по всем получили отказы. У российского государства собственности во Франции нет. Ни на цент…

…когда проиграли Францию, он на какое-то время затих. Недели на две, наверное. Потом приехал и сказал, что идем в Нидерланды: вот исчерпывающий список российской собственности там, это, конечно, далеко не Франция, но здесь мы точно выиграем, потому что у нас есть неубиенный козырь. Какой? А вот французская история – это и есть наш козырь. Мы представим в нидерландский суд краткую сводку наших французских приключений, и, когда русские опять возьмутся за свое, там, в суде, уже будут правильно подготовлены. Понятно, да?…

…я знаю, что нас многие критикуют за этот «поход во Фландрию». Что мы должны были любой ценой его остановить. Некоторые даже упрекают в непрофессиональном поведении. Ник, это все чушь! Кто с ним только не говорил! Испробовали совершенно все. Заявили, что не отвечаем за результат и решительно возражаем против этой авантюры – он подписал бумагу, в которой полностью снимал с нас ответственность. Попробовали надавить по деньгам – погасил долг по Франции и перевел примерно треть ожидаемых расходов по Нидерландам. Ну что было делать? Отказаться? И пусть ищет себе других юристов? Так ведь мы же с ним вместе шесть лет, нам хотя бы не надо заново читать все его документы, а если он возьмет новых, то что? С финансами у него уже было очень неважно: с новыми юристами он бы и до процесса не дошел, всю наличность съело бы первичное ознакомление с историей вопроса. Вот так мы и оказались в Нидерландах…

…он устроил грандиозный скандал, кричал так, что на улице было слышно, упрекал нас в том, что мы не послушались его и навязали ему свою стратегию, а она не работает…

…Ник, мы выиграли для него процесс в Стокгольме, где ему присудили почти четыре миллиарда фунтов. И хотя это был чисто коммерческий спор, там определенные политические моменты были допустимы, возможно, они и сыграли, но это исключение из правил, а не правило. Вот этого он никак не хотел понимать. Когда же речь идет об аресте активов и взыскании уже утвержденной судебным решением задолженности, то это не просто коммерция, а коммерция в квадрате, тут никакие разговоры о политике, кровавом режиме, криминальном государстве просто неприемлемы. Ни один судья этого не поймет, ни здесь, ни во Франции, ни в Африке – нигде. Уже в французских разбирательствах было совершенно понятно, что ссылки на политику не работают, а просто раздражают судей. Вы знаете, наверное, что мы по ходу дела сменили барристера – это он настоял, и все равно ничего не получилось: нормальный адвокат не может – не может! – использовать аргументацию, которая априорно не принимается судом…

…как я уже сказал, был скандал, он заявил, что мы его подвели, провалили все дело, и он нам ни пенса не заплатит. Потом, правда, передумал, прислал письмо и обещал заплатить все, что остался должен, там около трехсот тысяч, плюс-минус, когда выколотит из России причитающиеся ему деньги. Никогда, то-есть, но мы временно подвесили эту ситуацию, потому что… ну, не стали никаких шагов предпринимать, решили дать ему время…

…понимаете, мы ведь с ним работали несколько лет, и очень плотно, так что у меня была возможность к нему присмотреться: если ему приходила в голову какая-то мысль, он не спешил ею делиться, обкатывал её какое-то время, но уж если она проходила внутреннюю проверку, то все! – это уже была истина в последней инстанции, и он всячески старался её реализовать; когда он отбивался от экстрадиции, главным аргументом для него была политика; он убедился, что это великолепно работает, впоследствии попробовал то же самое ещё в парочке процессов, выкрутил нам руки и заставил все то же самое повторить в Стокгольме, понял, что он всегда прав, а мы просто не в состоянии правильно выстроить юридическую стратегию, и, в результате, проиграл во Франции и в Нидерландах; но он же был упрям как осел: если бы у него была возможность затеять разбирательство ещё где-нибудь, я вас уверяю, что он устроил бы в точности то же самое, ни от одной идеи, единожды признанной им верной, он просто физически не мог отказаться…

…мне неизвестно, чтобы он обращался к каким-то другим адвокатам, думаю, что вряд ли, и не потому, что он этого не хотел, а потому… адвокатское сообщество, Ник, это вроде как большая семья, мы конкурируем друг с другом, воюем в судах, но информация циркулирует от одних адвокатов к другим совершенно свободно, весь Лондон знал, что разошлись мы с ним плохо, и что денег у него больше нет, так что вряд ли ему удалось кого-то найти…

…хотя погодите, что-то такое, вроде бы, было…

…ну конечно, месяца за три до его смерти. Вдруг получаем письмо. Дескать, мы рассматриваем вопрос о представлении интересов мистера Иглета по делу о взыскании с России четырех миллиардов фунтов, будьте любезны передать нам все материалы по французским и нидерландским слушаниям…

…нет, я сейчас не припоминаю, от кого было письмо, столько времени прошло, а это важно?…

…ну мы и не могли ничего им передать – у Иглета перед нами непогашенная задолженность, и, пока он не заплатит, все документы являются нашей собственностью; не то, чтобы это могло кому-то помешать, потому что, пока шла подготовка к слушаниям, да и во время процессов, мы всю нашу информацию копировали и отправляли Иглету, так что у него в руках было совершенно все, кроме нашей внутренней переписки…

…у него был адрес электронной почты, хотя он сам компьютером не пользовался; принимал все его помощник Грег, он распечатывал всю корреспонденцию и передавал Иглету, и он же передавал нам инструкции…

…боюсь, что не вспомню, от кого было это письмо… все-таки давняя история… нет, не помню. Надо поискать в архиве, хотя уверенности, что это письмо туда попало, нет…

…я не могу принимать такие решения в одиночку; знаете что – очень помогло бы официальное письмо из полиции: возобновлено расследование смерти мистера Иглета, нас интересует, не было ли обращения к вам от других юридических фирм с просьбой представить им материалы по судебным процессам мистера Иглета, ну и так далее; на меня, как мы договорились, ссылаться не следует…

Глава 13

Говорит Джеймс Деланси, иммиграционный адвокат

Я стар только умом и рассудительностью

В. Шекспир. «Генрих IV», ч.2, акт 1, сцена 2

…по этому поводу он ко мне обращался в самом начале – когда только затевал свою тяжбу с Россией, и это я рекомендовал ему фирму «Воган и Слайм»; у них великолепная репутация; кроме того, это очень крупная фирма, и сложные дела –