Искатель, 1996 №1 - Торн Смит

я достану? — проговорил Бентли, а одновременно с этим прозвучали его мысли: «Хорошо еще, он не знает, что у меня есть ирландское виски во втором ящике бюро!» — Сейчас полночь, все закрыто, сэр, — продолжал он вслух.

— За исключением второго ящика вашего бюро, — возразил мистер Вули, довольный, что проклятью своему он нашел какое-то практическое применение. — А если закрыт, откройте его, жадина несчастный!

— Боже всемогущий, — воскликнул Бентли. — У меня в бюро нет виски.

— Идите и принесите, — строго приказал мистер Вули.

— Да, сэр. — Он ушел, побежденный, испуганный человек и вскоре вернулся. При помощи двух быстрых порций Вули вернулся к тому одиночеству, которое оплакивали столь многие талантливые поэты, не зная, сколь ужасна его альтернатива.

ГЛАВА 14

ЛОШАДЬ, КОТОРАЯ…

Проснувшись окончательно и уже не задаваясь вопросом о том, как он попал домой, мистер Вули позвонил Бетти Джексон в отель, но ему сказали, что она уехала к тете в Перт Амбой. Оставаться в спальне он не мог, слишком уж мучило одиночество. То и дело ему мерещилось в окне лицо его покойной жены — как мазок фосфоресцирующей краски. С кем ему поговорить? С кем развеяться? Подумал было, не позвонить ли дочери, но время было позднее, да и что он ей скажет? Он решил выйти из дома и поговорить с Рамми, кобылой. Хоть она и глупая лошадь, но все же лучше, чем никого. Он взял за горлышко бутылку ирландского виски, еще недавно принадлежавшую Бентли, спустился по широкой главной лестнице на крыльцо и направился к конюшням. Там он включил свет и услышал, как вздыхают лошади, переступает на своих высоких каблуках коза, беспокоится осел…

— Хелло, козочка, — поздоровался мистер Вули, с легкой дрожью вспоминая, как однажды ночью на ней ездила его жена.

Рамми повернула свою большую голову и уставилась на мистера Вули.

— Милочка! — обратился он к ней. — Как дела, лошадка? — Она замотала головой, и грива взметнулась, как юбка танцовщицы. Потом ударила копытами в доски пола. — Мне одиноко, — сообщил мистер Вули. — Мне очень одиноко, Рамми!

Свенсон, живший над гаражом, который примыкал к конюшням, с грохотом сбежал по своей лестнице, его интересовало, что тут происходит. Он остановился в дверях конюшни.

— Ды, ну и что сейчас? — раздраженно спросил он у своего работодателя.

— Я разговариваю с Рамми, — объяснил мистер Вули. — Я вдруг почувствовал себя одиноким. Или вы считаете, что я не могу поговорить со своей собственной лошадью?

Свенсон молча взирал на него. Ему пришло в голову, что хозяин пьян, но он знал, что это невозможно, ибо никогда раньше не случалось, — тогда, может быть, Вули свихнулся? А мистер Вули вдруг обнаружил, что уже не боится шофера своего отца.

— Иди отнеси свою дурацкую башку в горшок, — прокричал он. — И свари ее! Она у тебя как картофелина, твоя башка! Огромная глупая картофелина. Свари ее!

Ошеломленный Свенсон стал ощупывать голову.

— Можете идти, — разрешил мистер Вули, немного успокаиваясь.

— Я могу идти. — Свенсон покрутил своей большой головой. — Я иду. Куда?

— Куда? В горшок — это самое подходящее место для старой картофелины.

Свенсон начал поворачиваться.

— Идите в постель, — скомандовал мистер Вули.

— С такой головой? — вздохнул несчастный Свенсон. — Разве с такой головой в постель ложатся?

— Не задавайте идиотских вопросов. И унесите свою голову. Здесь не оставляйте. Плакать тоже не смейте.

— Я ничего не могу с собой поделать. — Свенсон потянул носом. — Только что я служил у мистера Вули, но вот — трах, бах, тарарах! — появляется совершенно незнакомый человек! — Свенсон исчез. Жаль, не знал он, как скоро будет отмщен!

Мистер Вули заглянул в горлышко бутылки, которую отнял у Бентли. Пришло время принять еще одну дозу лекарства, что он и сделал прямо из горлышка — неразведенное виски чуть его не задушило. Откашлявшись с немалым трудом, он прильнул руками и головой к стойлу. Да, несомненно, происходят странные вещи. Он ни с того ни с сего набросился на Свенсона. На Свенсона!

— Наверно, я ему давно хотел выдать, — пробормотал он. — Старая картофелина… Неплохо!

Тем временем Рамми, лошадка преклонных лет, вела себя как-то необычно. Она осторожно поворачивала свое крупное тело, пока не оказалась поперек стойла — тогда она медленно вытянула шею. А поскольку она опять улыбалась своей желтозубой улыбкой, в морде появилось что-то совершенно не лошадиное. Ее черная безволосая морда мелко подрагивала. Теперь-то стало ясно, что «улыбка» была вовсе не улыбкой, а гримасой жгучей ярости. Мощные зубы приблизились к ничего не подозревающей руке Вули. Рамми раскрыла свою пасть, шириной с львиную. Но сейчас мистер Вули случайно поднял глаза. Лишь долю секунды человек и животное смотрели друг на друга, потом мистер Вули отскочил назад, а Рамми клацнула зубами, пытаясь откусить ему руку. Она промахнулась.

Опять они скрестили взгляды, она — с неприкрытой и смертоубийственной ненавистью, он — с постепенно пробуждающимся подозрением.

— Рамми! — прошептал он. — Что на тебя нашло?

Непривычные, совсем не лошадиные звуки стали пробиваться из длинного горла. В глазах с овальными зрачками блеснула личность, не имеющая к лошадям никакого отношения.

— Дженнифер? — спросил мистер Вули дрожащим голосом.

Лошадь моргнула, хвост ее успокоился, она отвернулась от мистера Вули, и он, видя ее голову в яслях и увлеченно жующую, не мог не усомниться в своем предположении. Перед ним была лошадь, старая глупая лошадь, вот и все. И не руку она ему пыталась откусить, а просто смеялась над тем, как остроумно он прошелся по Свенсону. А он-то напраслину какую возвел на старушку. Чуть ли не извинившись перед лошадью, он потрепал ее по холке.

— О моя милая, старая Рамми, как я скучаю о Бетти! — напевно проговорил он. — Дураком я был, женившись на этой черноволосой ведьме. О лошадка, видела бы ты мою Бетти, ее золотистые волосы, светлую кожу… Нежную грацию ее длинных ног. Ангел, — вздохнул мистер Вули, — сущий ангел.

Он, с детства не проронивший ни единой слезы, вдруг почувствовал желание плакать — но вместо этого приложился к своему огненному лекарству. Далее мистер Вули стал со своим обычным красноречием проводить сравнительную характеристику Бетти и своей покойной жены. У него получалось, в частности, что зубы миссис Вули напоминали зубы летучей мыши, а глаза были совершенно змеиные. Увлекшись, он стал неосторожен. Посреди одной длинной фразы он близко подошел к открытому концу стойла — слишком близко. Вот этой возможности старая кобыла и ждала. Со смертельной целеустремленностью и точностью она, припав на передние ноги, нанесла удар задними, копыта попали как раз в задницу мистеру Вули, — и он,