Кровь в наших жилах - Татьяна Лаас

дело не шибко серьезное, раз за помощью не обратились — не заметить на берегу полицейские и чиновничьи шинели сложно, огненные шары Светланы света давали достаточно.

Кромеж сонно зевнул и сунул пирожок с капустой Светлане в руку, потом и фляжку с приятно-теплым сбитнем вложил, потом кромеж все же не удержался и вышел откуда-то из леса рыжим опричником — Калина не умел быть в стороне. Правда, одет он был в партикулярное, чтобы не пугать деревенских псиными мордами на форме. Он, сунув Александру в руку очередную фляжку, что-то с ним обсуждал. Светлана заметила, как один из бумажных пакетов перекочевал в руку Калины. Она готова на что угодно спорить, что там был один из амулетов. Как бы тайком Опричнина сама вылазку к Полозу не устроила, если это дорожный амулет. Демьян не перенесет такого удара! Впрочем, Светлана тем более — за стихии отвечать ей, как одной из Рюриковичей.

Староста, подозванный Карлом Модестовичем к трупу, только выдохнул облегченно:

— Не наша! Вот те крест, не наша!

Он тут же принялся широко креститься и почему-то сплевывать через левое плечо. Жена его мелко кивала головой, подтверждая его слова. Тихонов выпрямился даже — он сразу говорил, что покойница неместная. Еще три других старосты должны посмотреть, но их уже не потащат по ночи, предъявят потом фотокарточки на опознание.

Карл Модестович, стаскивая с лица повязку, вздохнул:

— Если бы не хвост, сказал бы, что причина смерти некриминальная: покойница страдала запущенной формой микседемы. Странно, что к докторам не пошла — эта болезнь уже почти полвека как лечится. Но хвост все откровенно портит. Так что причину смерти скажу только после вскрытия, господа.

Громов его поблагодарил и разрешил ехать в Суходольск — время уже за полночь перевалило. Десятские было обрадовались, что все закончилось, как Петров их заставил собирать и выкапывать из земли все чешуйки до самой последней — амулет-то при покойнице так и не нашли.

Калина, вместе с Громовым осмотрев раскоп, подошел к Светлане и поздоровался:

— Доброй ночи!

Она с трудом удержала зевок:

— И тебе доброй ночи!

— А я еще помню про полоза и алатырь. Значит, все же сгорел тот обет. Хотя в разы проще разговаривать, чем кидаться вот так намеками, как огонь.

Светлана улыбнулась — значит, не так и плох Огнь. Дал подсказку и помог в поисках.

— И что же ты тут делаешь, Алексей? Спать давно пора. Ты какую уже ночь не спишь.

Он расплылся в ехидной улыбке — и не видно, что устал:

— Выполняю свои служебные обязанности. — Он отсалютовал своей фляжкой Светлане: — собутыльничаю с Сашей, как и обещал.

— Алексей… — Светлана поняла, что добиться правды от Калины нереально, когда он этого не хочет. Это не Саша, будет отшучиваться до конца. — И за что меня наказали тобой?

— Простите?

Она пояснила — уж больно потешно выглядел Калина:

— Почему за мной приглядываешь ты? Ты же тайный советник, большая шишка, должен высыпаться и не бегать по первому зову.

Мужчина посерьезнел и честно сказал:

— Я сам попросился.

— Почему?

— Просто так. — Он подумал и добавил: — из-за Сашки. Не довод?

Хотелось верить в это, но что-то упрямо шкрябало на сердце Светланы, что все может быть далеко не так. И ведь не сознается. Она вместо слов протянула ему пустую фляжку. Та тут же исчезла в кромеже. Калина понял, что его ответ Светлане не понравился, и, демонстративно осмотрев берег реки, темное небо и собственные часы на запястье, он предложил:

— Елизавета Павловна, не пора ли домой? Все уже почти закончилось — теперь только нудные расспросы и останутся. Ваша служба тут закончилась. Дальше Сашке в одиночку отдуваться.

Она встала — Калина даже руку не успел подать:

— У меня тут еще дела есть.

— Дела? — Он снова осмотрел округу, замечая рыскающие по другому берегу огоньки. Пока он не принялся строить ошибочные предположения, она пояснила:

— Я хочу переговорить с дедушкой Лешим.

Калина поморщился, внезапно признаваясь уставшим, до странной нежности в сердце Светланы честным голосом:

— Лиза, может, не надо? И я, и Сашка до чертиков устали от беготни сегодня, а леший же не удержится — заставит нас бегать.

Кажется, дедушка леший может гордиться собой — впечатлил даже тайного советника Опричного сыска!

Светлана прикоснулась к плечу Калины:

— Не волнуйся, я сама схожу — лес рядом. И не бойся, далеко не пойду.

— Вот теперь я точно волнуюсь! — Калина взял с бревна Сашину шинель, накинул Светлане на плечи и твердо сказал: — Я с вами. Бегать — так бегать. Служба такая.

Ей было жаль уставшего до чертиков мужчину — у самой ноги от слабости подгибались, можно представить, как тот устал за последние дни. Только дедушка леший будет говорить лишь с ней.

— Алексей, я серьезно. Леший для меня неопасен.

Он качнул головой:

— И все равно я иду с вами. Я говорил — мои действия вам не обязаны нравиться. Заодно поговорим о вашем «наказании».

Калина повернулся к Александру, дергая его тьмой за плечо и знаком показывая, что присмотрит за Светланой. Громов нахмурился, но кивком подтвердил, что понял. Теперь беспокоиться за неё будут двое!

Светлана мрачно пошла первой, давясь словами. Только воспитание не позволило ей высказать все, что она думает о Калине — ей не понравились его слова о наказании. Только этого не хватало! Да, матушка её наказывала, но не Опричнина. Нет у них такого права. Светлана лишь выполняет свой долг так, как умеет и так, как его понимает! Если ради расследования ей нужно поговорить с нечистью — она поговорит. Никакой Калина ей не помешает.

Алексей как ни в чем не бывало пристроился рядом, шагая по разъезжающейся под ногами мокрой глине:

— Саша разве не рассказал обо мне и Великой княжне Наталье?

Светлана чуть не сбилась с шага — Алексей её поймал за локоть, удерживая от падения. При чем тут Наташа и наказание, она сперва не поняла.

Калина вежливо предложил Светлане свою руку и, когда она тяжело оперлась на неё, старательно медленно пошел в сторону леса. Она еле собрала свои разбегающиеся в стороны мысли и призналась:

— Он сказал, что ты пытался её искать после «Катькиной истерики».

Иногда Калина говорил совсем завуалировано, отчего она думала глупости, как сейчас, например. Он лишь вспомнил её слова о наказании, а она уже надумала себе не бог весть что и чуть не вспылила.

— Тактичный он, — пробормотал Калина и смело зашагал дальше в темень леса: Светлана не освещала путь огненным шаром