Бычья гора - Брайан Панович

– Он неподалеку, – сказал Гарет.

– Если завтра утром вы передадите там деньги мистеру Лику, ваши проблемы будут практически решены.

Бракен встал, и Уилкомб выбрался из кабинки. Он кивнул Гарету, затем Вэлу, расправил складки на костюме и ушел, оставив портфель на столе.

– Ровно в восемь тридцать, – сказал Бракен.

– Будем.

Гарет сделал знак Вэлу, и они последовали за Уилкомбом к выходу.

Глава 11

Гарет Берроуз 1973

1

Комната мотеля была холодной, грязной дырой. Гарет останавливался в таких раньше, когда ему нужно было уладить какие-нибудь дела в Хантсвилле, и выглядели они неотличимо. Ему казалось, что, не считая решеток, разницы между этой комнатой и тюремной камерой нет. Он стоял голый перед зеркалом, занимающим всю стену возле тумбочки, держал в руках бутылку виски и пристально вглядывался в свое отражение. Изучал себя. У него редко находилась минутка, чтобы обратить внимание на то, какой урон наносит ему жизнь. Его тело было ладным и подтянутым, как у боксера, покрыто жгутами загорелых мышц, натруженных годами тяжелого фермерского труда. Труда, которым он гордился. Не труда, приводившего к созданию бетонных коробок вроде этой, а такого, благодаря которому возникали империи. Которому научил его отец. Он отпил из почти уже пустой бутылки и уставился на коллекцию шрамов, оставшихся от разных времен и дурацких затей. Драк, случившихся как под влиянием гнева, так и просто из задора. Самой глупой идеей была татуировка на его груди, где курсивом было написано «Аннет». Над левым соском – там, где сердце. Он фыркнул про себя. Это она придумала. Джимбо знал парня, который делал это прямо в своем трейлере с помощью самодельного аппарата из автомобильного аккумулятора и медной проволоки. Он набил ее в первую годовщину их свадьбы. Они должны были сделать это вместе, их татуировки должны были служить доказательством их взаимной любви, но Аннет в последний момент струсила. Она ничего не умела доводить до конца. Это было уже не первое обещание, которое она нарушила. И не последнее. Наверное, хорошо, что она не сделала эту татуировку. Меньше пришлось объяснять следующему бедолаге, к которому она прилепилась. Он провел большим пальцем одной руки по чернилам татуировки и помассировал мышцу на шее.

У него было немало шрамов, но в основном ему удалось сохранять свое тело в целости и довольно хорошей форме. С другой стороны, лицо его выглядело принадлежащим незнакомцу. Возможно, так оно и было. Оно стало изможденным и обветренным, как седельная кожа. Глаза с каждым годом все более исчезали за морщинами, расходящимися от уголков узких глазниц, а кожа под ними стала обвисшей и сухой. Это было лицо старика.

Лицо его отца.

Он сам до конца не понимал почему, но лицо это было ему ненавистно. Его отец был краеугольным камнем, на котором держался весь мир Гарета. А стал просто сумасшедшим, немощным старым дурнем, скорее надоедливым, чем внушающим уважение. Гарет задавался вопросом, сколько у него осталось времени, прежде чем это случится и с ним.

Молодая девушка, растянувшаяся позади на громадной кровати, перевернулась на живот. Подарок его нового партнера. Она вдруг появилась в дверях с бутылкой виски – того самого, который он пил в баре Уилкомба. Он не был склонен к супружеским изменам, но Аннет ушла, так что было уже неважно. Он был пьян и зол, и что-то вроде этого было ему очень кстати. Но теперь он просто ждал, когда она уйдет. Он даже не потрудился помыться после соития. Он просто сполз с нее, положил на стол пару двадцаток и вернулся к выпивке. Понадеялся на то, что она примет его деньги и молчание как намек, что пора собирать вещи и выметаться. Она этого не сделала. Это разозлило Гарета, но, с другой стороны, его сейчас злило все. Обычное в последнее время состояние. По идее, он должен радоваться, что благодаря сделке с Уилкомбом решена огромная проблема, и расслабиться после того, как оприходовал эту миленькую молодую телочку, но этого не произошло. Он был зол и чувствовал, как злоба медленно разгорается у него внутри. И каждый глоток виски приближает момент, когда оно вырвется наружу.

– Ну, папочка, возвращайся в кроватку, – сказала девушка. – Дай я тебе шею помассирую. Мне говорили, у меня хорошо получается. Я дома в Мобиле даже на курсы ходила. Хотела этим заниматься, но потом, знаешь, жизнь, все такое…

Гарет сделал еще глоток из бутылки и потер татуировку.

– Хочешь сказать, блядство и все такое?

– Ну, не надо злиться, папочка, – она натянула колючее гостиничное одеяло на свою голую задницу и похлопала по кровати рядом с собой. – Иди, посиди со мной.

Гарет представил, как вытаскивает ее из кровати за волосы.

Она сказала, что ее зовут Энджел[7], но Гарет знал, что это рабочее имя. Скорее всего, Бетси какая-нибудь или Рут Энн – что-нибудь простецкое. Он наблюдал в зеркало, как она развалилась на одной из подушек, погрузив свою белокурую головку в накрахмаленную наволочку. Гарет усмехнулся и с отвращением скривил губы. Ему хотелось, чтобы она ушла. Он сделал с ней все, что хотел. Но она все еще там, валяется на простынях, будто сейчас воскресное утро и он собирается готовить ей блинчики с беконом. Гарет взял с тумбочки сигареты и закурил. Энджел подошла к нему сзади и начала растирать его шею. Ее кожа была белая как молоко, никаких шрамов. Идеальная. Нигде не растянуто и не покорежено родами, как у Аннет. Рот был маленьким и круглым, и совсем недавно Гарет даже целовал его. На вкус она была как конфета. Типа тех, что старушки выкладывают в маленькие розетки по всему дому, липкие и приторные. Ничего похожего на Аннет, которая была на вкус чиста – как дождь.

– Эй, милый, как дела? – сказала Энджел и помахала рукой перед пустым лицом Гарета. Он посмотрел на нее, прижавшуюся к нему сзади, в зеркале, и она криво улыбнулась, ее губы перекосились налево. Она начала растирать мышцы на его плечах. Это было все равно что пытаться размягчить гранит. Она потерлась своими твердыми малиновыми сосками о его спину, но он был не в настроении и еще больше разозлился.

– Ты какой-то напряженный, сладкий мой. А ведь у тебя только что был крутейший секс с хорошенькой девушкой. Я завела тебя. Знаю. Обычно я не позволяю мужчине кончать