Искатель, 2004 №11 - Сергей Юрьевич Борисов

мягкой форме привить вам идеи терпимости, уважения к чужим ценностям и интересам, мирного сосуществования. Но то ли мы каждый раз делали что-то не то, то ли вы нас все время неправильно понимали, а только долгосрочного эффекта это не дало. Позднее мы пытались ограничивать и сдерживать развитие вашей науки и техники с тем, чтобы отсрочить ваш выход в большой космос. К сожалению, принятых мер оказалось явно недостаточно. Ваш… — Приз замялся, — ваша сообразительность развивалась слишком быстрыми темпами, значительно опережая развитие вашего интеллекта в целом. Мы просчитались. Ваше техническое развитие слишком быстро достигло такого уровня, когда незаметно его сдерживать и ограничивать стало очень и очень сложно. Теперь нам приходится идти на крайние меры, — с искренним сожалением закончил Приз.

— Но если вы настолько опередили нас в развитии, — осторожно начал Макс, — почему бы вам не выступить открыто? Вы могли бы объяснить людям, что их выход в космос пока не желателен для хозяев галактики. Мы бы поняли. В конце концов, вы могли бы действовать с позиции силы!

Приз посмотрел на Макса с неподдельным удивлением.

— Должен признаться, не ожидал от вас подобных слов. Но раз вы спросили, я отвечу. Да, мы могли бы действовать и с позиции силы. Во всяком случае, сил для этого у нас вполне достаточно. Но такое воздействие может иметь непредсказуемые последствия. У вашей расы слишком силен дух противоречия. Вас хлебом не корми — дай только побороться с «угнетателями». Прямой запрет в вашем случае может дать противоположный эффект и спровоцировать невиданный доселе скачок в вашем техническом развитии. Вас слишком сильно вдохновляет и мотивирует идея «борьбы за свободу». К тому же подполье и партизанщина всегда опаснее открытого контакта, каким бы разрушительным он ни был. — Приз покачал головой. — Нет, Максим Андреевич, силовое давление не помогло бы, даже если бы мы решились к нему прибегнуть. А этого не будет. Не будет потому, что лишение свободы выбора, пусть даже иллюзорной, никому еще не шло на пользу. Ни тем, кого лишают, ни тем, кто это делает.

— Значит, выход один, — мрачно изрек Макс. — Перетравить нас всех к чертовой матери?

— Вы меня невнимательно слушали, — укорил его Приз. — Для нас любая разумная жизнь имеет безусловную ценность. Любая, — повторил он с нажимом. — Какой бы опасной с нашей точки зрения она ни была. И ваша раса не исключение. Мы никого не собираемся травить, мы лишь хотим создать условия, при которых вы могли бы измениться ко всеобщему благу.

— И каким же образом мы будем меняться? Каков будет механизм?

— Мутация, — невозмутимо сообщил Приз.

— Во как… — выдохнул Макс.

— Я ожидал подобной реакции, — кивнул Приз. — Но вы совершенно напрасно так огорчились. Биологическая мутация сама по себе не является чем-то страшным или неестественным. Хочу напомнить, что именно мутация в свое время дала толчок к развитию вашей центральной нервной системы и сделала вас разумными существами. Мы лишь хотим помочь вам сделать следующий шаг. А чтобы этот процесс стал для вас как можно менее болезненным, мы заблаговременно начали готовить почву. Умеренное загрязнение биосферы, некоторые вирусы, трансгенные продукты питания, дозированное облучение путем широкого внедрения средств телекоммуникации — все это должно было создать условия, при которых ваш генный аппарат вышел бы из застойного состояния. Теперь мы переходим к основному этапу: насыщаем вашу среду обитания мягкими мутагенами направленного действия. Естественно, это займет гораздо больше времени, чем подготовка…

— Значит, по вашей мысли, мы должны превратиться в скопище монстров? — перебил Макс.

— Ну зачем же так? — удивился Приз. — Вы недооцениваете пластичность своего вида. То, что на протяжении нескольких десятков тысяч лет с биологической точки зрения вы практически не менялись, совсем не означает, что потенциал вашей изменчивости исчерпан. Монстрами вы не станете; скорее всего, ваша внешность вообще не претерпит существенных изменений.

— Тогда что?

— В конечном счете изменится ваше сознание. Ослабнет зависимость интеллекта от биологического начала. Безусловные, животные удовольствия станут для вас чуть менее значимыми. Соответственно ваши доминирующие инстинкты — инстинкт продолжения рода, самосохранения, стадный инстинкт — уже не будут иметь над вами той власти, какую имеют сейчас. Вы станете свободнее, в первую очередь внутренне. Усилится ваша индивидуальность, восприимчивость. В общих чертах, примерно так.

— Вы хотите кастрировать человечество, — помолчав, подытожил Макс. Приз огорченно поджал губы.

— Мы хотим, чтобы человечество стало чуть менее эгоистичным, агрессивным и нетерпимым, чтобы оно стало чуть более открытым и непредвзятым в отношении чужих интересов. Только и всего. По-вашему, это большая цена за выход во Вселенную, за встречу с братьями по разуму, о которой вы всегда так мечтали?

— Ну да, ну да… — невпопад пробормотал Макс. Он устал. Слишком много информации, слишком сильное потрясение. Его охватила апатия и тупое равнодушие ко всему на свете. Он понимал, что, несмотря на слова Приза о безусловной ценности жизни, конец этого разговора, скорее всего, будет означать и его собственный конец, но сейчас ему было все равно.

— Знаете что? — Макс вздохнул. — Что-то меня и правда утомила эта беседа.

— Тогда давайте заканчивать, — с готовностью откликнулся Приз.

— Давайте, — Макс вяло улыбнулся. — Как закончим? Несчастный случай или обострение несуществующей болезни?

Приз улыбнулся в ответ. Мягко, по-доброму, понимающе.

— Полагаете, теперь мы устраним вас как нежелательного свидетеля?

— А что, нет? Лес рубят — щепки летят. Не разбив яиц, не сготовишь яичницу. Цель оправдывает средства. — Макс перевел дух. — Я не прав?

— Правы, — кивнул Приз. — Совершенно правы. По-своему. Это тоже вариант, но опять-таки лишь один из многих. Жаль, что вы все еще считаете нас чудовищами. — Приз огорченно вздохнул. — Убивать мы вас не собираемся. Какой смысл убивать того, кто уже мертв?

Макс почувствовал, как вновь затеплилось в душе угасшее было удивление, а вместе с ним вернулся и страх. В кабинет без стука вошел секретарь Приза, опустился в кресло рядом с Максом, кивнул в ответ на вопросительный взгляд хозяина. Приз взял со стола какой-то приборчик, похожий на пульт управления стереовизора, и нажал на кнопочку. На стене кабинета засветился огромный — метра три по диагонали — экран. При таких размерах качество изображения было выше всяких похвал. В первый момент Максу показалось, что в стене открылось окно.

— …с места событий передает наш корреспондент Дарья Орлова.

В эфире шел выпуск новостей. Макс увидел знакомую улицу, машины «Скорой помощи» и милиции, толпу народа на заднем плане. На переднем молодая миловидная репортерша, крепко сжимая микрофон, тщетно пыталась скрыть азартный блеск в глазах и придать лицу скорбное выражение.

— Очередная криминальная разборка нарушила покой жителей нашего