Приговор окончательный! - Сергей Григорьевич Алтухов

— Мало ли у нас рабочих на трассе меняется. Не то, что за год, а и за квартал-то не всегда всех упомнишь.

Лейтенант предъявил прорабу наряды, подписанные им собственноручно.

— Да я что! Я не отказываюсь, — Бережной пригладил волосы на затылке, — только припомнить как следует надо, порыться в черновиках.

Порылись вместе. Заодно Карташов побеседовал с рабочими, перечисленными в одном из трех нарядов вместе с Вержанским. Они в один голос подтвердили, что такой с ними не работал. Колонна тянула кабель связи на Кириши. Не все свидетели были на месте. Кое-кого пришлось вызывать с трассы. На это ушло время. Но Карташов сознательно мирился с его потерей. Когда был допрошен последний из указанных в наряде рабочих, Бережной, наконец, «вспомнил».

— Вы знаете, — прораб заискивающе посмотрел на лейтенанта. — Теперь, вроде, припоминаю. Василий Иванович просил выписать несколько сотен этому Вержанскому. Дескать, студент, подрабатывал в управлении летом, надо заплатить.

— А здесь, у себя на участке, вы его видели? — холодно спросил лейтенант.

— Здесь? — Бережной отряхнул пыль с брезентового дождевика. — По-моему, здесь я его не видел. Да и рабочие это же подтверждают, вы же сами сказали.

— Я сказал, чтобы прибавить вам памяти! — отрезал Карташов. — Ну а то, что Вержанскому оплачена командировка на ваш участок и дорожные расходы, вам известно?

Прораб, чуть помедлив, отрицательно покачал головой.

— И человека, получившего вот эти переводы из Красноярска на пятьсот семнадцать и двести шестьдесят рублей, вы не знаете? — лейтенант положил перед Бережным почтовые квитанции.

— Нет, — потупился прораб.

Карташов заметил, как на его крепкой шее напряглись жилы.

— Плохо, очень плохо, Григорий Яковлевич. Доверенность, изъятая мной на почте, — лейтенант вынул из папки доверенность, — заверена печатью вашего участка. Надеюсь, вам не надо разъяснять, что это значит.

Васильковые глаза прораба поблекли.

— Здесь прошлым летом был начальник спецмонтажного управления, он зачем-то брал у меня печать.

— И это все, что вы можете мне сказать? — еще раз попробовал расшевелить прораба лейтенант.

— Все! — твердо ответил тот. И, немного помолчав, осторожно поинтересовался: — Василия Ивановича скоро выпустят?

Карташов сделал вид, что не расслышал вопроса, с сожалением положил доверенность обратно в папку. В ней значилась очень знакомая ему фамилия.

На вопрос, почему два из трех нарядов, отосланных в Красноярск Бережным, выписаны на одного Вержанского, а третий — на несколько человек, прораб пояснил, что сделал это, чтобы поменьше передавать объемов работ под эти наряды тамошнему участку.

— Выписать все на одного, — подозрительно, — оправдывался он. — Не может один человек прокладывать кабель. А так — вроде золотая середина: два отдельных, один бригадный.

Больше он Карташову ничего интересного не сообщил. Хотя, как догадывался лейтенант, наверняка мог бы.

Второго августа дождливым сереньким днем Карташов, наконец, прибыл в Киев. Прибыл утром, а в два часа к нему в кабинет, любезно представленный сотрудниками следственного отдела киевского управления внутренних дел, уже входил Вержанский. И хотя информированный коллегами лейтенант уже был подготовлен к встрече, на него тем не менее произвело сильное впечатление, когда в комнату вместо предполагаемого студента вошел сгорбленный старик с подрагивающей при ходьбе седой головой.

«Вон какие калымщики, оказывается, подрабатывают у Боровца», — подивился лейтенант.

— Фамилия, имя, отчество? — задал Карташов обычный вопрос.

— Вержанский Игорь Матвеевич, — слабым голосом ответил посетитель.

Дойдя до графы «работа», Карташов уже хотел вписать «пенсионер», но для порядка все же задал вопрос.

— В проектном институте инженером по технике безопасности?! — не удержался от восклицания лейтенант. — Но вы же, судя по медицинскому заключению (он заглянул в справку), даже в поезде долго ехать не можете.

— В поезде — не могу, — Игорь Матвеевич оперся на трость, — а работать считаю необходимым. Иначе что же? Дома сидеть, помирать медленной смертью.

— Вы писали это заявление? — лейтенант придвинул старику тетрадный листок, заполненный мелким угловатым почерком. — О приеме на работу в спецмонтажное управление.

Игорь Матвеевич, подержав в подрагивающих пальцах бумагу, поднял на Карташова больные глаза.

— Никогда! Никогда в жизни не писал. И там не работал. Куда уж мне. Я работаю в Киеве с пятьдесят девятого года, — Вержанский отвел в сторону руку с тростью. — И в других городах с этого времени на службу не устраивался.

Он тяжело закашлялся.

— А на киевском главпочтамте деньги от спецмонтажного управления получали?

— Получал.

— Как же прикажете вас понимать?

— У меня жена, Катя... — заторопился Игорь Матвеевич. — У нее брат Петр и старший брат, Василий, в Новосибирске работает. — Вержанский растирал морщинистой ладошкой трясущиеся щеки. — Поверьте, я ничего не знал, абсолютно ничего! — лицо Карташова поплыло перед ним. — Василий этот — начальник. Ну, ко мне прошлым летом пришел Петр и говорит: «Игорь Матвеевич, я у Васи подработать устроился. А поскольку фамилия у нас с ним одна, я заявление твоей подписал. Чтобы не ставить брата в неудобное положение. Ты, говорит, уж, пожалуйста, сделай одолжение — получи на почте мою зарплату. Для тебя, говорит, это мелочь, а мы все же не чужие. Когда-нибудь и я тебя выручу».

Вержанский зажал трость между коленями и вцепился в нее так, что на руках набухли вены.

— Я ему, подлецу, говорю, — Игорь Матвеевич готов был заплакать, — что ж ты меня-то прежде не спросил?! А он: «Некогда было, все как-то вдруг получилось», я и поверил, старый дуралей. Теперь вот в этот дом таскают. А я, между прочим, фронтовик! У меня два брата под Смоленском головы сложили. И чтобы я на седьмом десятке государство обкрадывать стал...

— Кто может подтвердить ваши слова?

— Подтвердить? — Вержанский, как завороженный, глядел на лист протокола: «Вон оно как, подтверждать надо, одних его слов, заверений, выходит, недостаточно». — Да, Петро, паршивец, должен все объяснить. Неужели может отказаться?! — он поднял растерянные глаза на Карташова.

— Значит, ни в Новосибирск, ни в Неболчи вы не летали и никаких командировочных не получали? — заканчивал лейтенант допрос. — И доверенность на получение почтовых переводов в Неболчи Боровцу-младшему не давали?

Игорь Матвеевич отрицательно потряс головой.

— Ну, а про получение бензопилы «Дружба» из Новосибирска вам что-нибудь известно? — уже наудачу спросил лейтенант.