Нежданная смерть и любопытная леди - Генри Бриджерс

– Нет, это была сугубо его личная болезнь, а…

– А ваша мать? Она здорова?

– Она умерла очень давно.

– О, черт, точно, мне же говорили, простите. А вы, получается, сирота?! Ну ничего, тут есть свои плюсы, можно ни перед кем не отчитываться в тратах на шпильки.

– Боюсь, не могу с вами согласиться, я бы лучше в них отчитывалась. – Я отпиваю лимонад, он сладкий, пузырьки щекочут нос. Все это слишком смело для меня, женщины, существующей в интерьерах позапрошлого века. – Насколько мне известно, вы купили Скэмпстон-Холл не так давно, вам уже удалось составить впечатление о жизни в нашей деревне?

– Забавно на самом деле, но совершенно нет развлечений, только убийства. – Она издает жеманный хихик. – Освальд постоянно рвется домой в Бостон, мы тут наездами, а я, знаете, так увлеклась переделкой, не оторваться, в детстве обожала кукольные домики! У вас были кукольные домики? – Что значит были. Один, детализированная копия Харвуд-Хауса, до сих пор стоит в бывшей детской. При желании могу уединиться и отдаться во власть любимого сюжета – запретной любви дворецкого и старшей горничной, уж не знаю, что меня так зациклило на нем в восемь лет. – На следующей неделе к нам приезжают друзья, будем играть в англичан, в этот ваш… крокет? Не хотите присоединиться?

Как-то неловко признаваться, что в крокет я играю отвратительно. После того постыдного удара – вместо страйкер-шара попала Мэттью по щиколотке – не брала в руки молоток. С другой стороны, сам виноват, нечего было стоять и шутить по поводу моей меткости.

– С удовольствием, но я весьма посредственный игрок.

– Ой, ну что вы, дорогая, это совершенно не важно. К нам приедет Ник, он основатель брокерской конторы, и он не женат. – Снова жеманный хихик. Сколько ей? Около тридцати? А хихикает на все пять. – Вам совершенно не обязательно вообще играть, можете просто держать молоток. И Ника. Если он вам понравится.

Я заставляю себя улыбнуться. То есть меня приглашают в качестве обезьянки. Надеюсь, это миссис Финчли убила гадалку.

– Очень лестное предложение, спасибо. А вас не напугало убийство? Вы о нем упомянули.

– Да что вы, страсть, как интересно! Я очень жалею, что не успела сходить к этой самой Психе, это было бы так здорово!

То есть она даже у нее не была. Боже, и что мне теперь делать? О чем спрашивать? И как себя вести? Миссис Финчли в кремовом костюме с модной юбкой-карандаш выглядит чудесно. Но я ей это уже говорила. Неожиданно она берет инициативу в свои руки: чуть наклоняется вперед, притрагиваясь к массивному ожерелью на шее – совершенно, кстати, не соответствует времени дня, и заговорщически шепчет:

– Вы такая худенькая, это какая-то модная диета?

– Спасибо. Нет, думаю, у меня просто такая конституция.

Не могу есть – слишком честный ответ. Диета – ограничение, а то, что делаю я, вызвано отвращением к жизни, что несколько странно, поскольку умирать не хочу, но одновременно к этому и стремлюсь. Очень странно. Раньше про это не думала. Может, походить к психоаналитику? Его точно заинтересует смерть моей матери в родах. Отпиваю лимонад.

– А я вот все ищу что-то свое, знаете, у меня такая проблема с прислугой, мы купили вместе с домом повариху. – Лучше бы вы купили вместе с домом мебель, подходящую к дому, вот уж действительно было бы полезное приобретение. – Так она готовила так жирно, что на мне перестала застегиваться любимая юбка. А горничные так вообще меняются как перчатки, я никак не пойму, в чем дело.

Это удивительно, что миссис Финчли совершенно не в курсе происходящего. Я тяжело вздыхаю. Стоит ли навести ее на неприятную мысль?.. Молодец, Агата, теперь ты не только собираешь сплетни, но и распространяешь их. Еще немного, и превратишься в салонную даму.

– Знаете, слуги меняются, когда по каким-то причинам у них складываются неразрешимые проблемы с хозяевами. Они зачастую предпочитают расчет, чем позор. К примеру.

– Не понимаю, я их совершенно не третирую, поверьте!

– А ваш супруг? – Рискованный вопрос, но, похоже, его рискованность осознаю только я. На лице миссис Финчли ни тени раздражения, только удивление:

– Освальд?! Вот уж кому все равно – наслаждается жизнью и лошадьми. Вы держите лошадей?

– Боюсь, что больше нет. Мы переделали конюшню в гараж еще лет двадцать назад.

– А хотите прогуляться? Я покажу вам свою Светляшечку.

– С удовольствием. Миссис Финчли, мы нашли в галерее, возможно, вы обронили, когда приходили на прощание… – Я достаю из сумки футляр с той самой серьгой и передаю ей, думая мимоходом, зачем до сих пор употребляю местоимение «мы». И «наш». Я. Мой дом. Я, Агата Ласселс, и нет никаких «мы». И не будет больше, пожалуй. Внимательно смотрю за ее реакцией – изумляется, прикладывает отточенным жестом пальцы к щекам, так ее лицо выглядит еще худее. – Боже! Так вот она! – Берет из моих рук футляр, смотрит так ласково. – Только второй-то тоже нет! Мистика! Точно помню, как клала их в шкатулку, а потом – хлоп и нет. Освальд сказал, что видел, как служанка копалась, так мы ее рассчитали… Не могла же я сразу две у вас потерять, да и не помню, честно, в них я была, вы не обратили внимания?

Я качаю головой. Освальд, значит, видел, как служанка копалась. Видимо, это он отнес их гадалке. Зачем? Ставит на скачках? Ждал от гадалки подсказки? Но почему в таком случае не платить деньгами? Тем более Финчли не выглядят стесненными в средствах, а если уж смотреть правде в глаза – я на их фоне выгляжу стесненной в средствах.

– Так странно, и у меня еще была такая прекрасная сапфировая брошь, но ее я, конечно, могла оставить в Бостоне, все никак не попрошу посмотреть…

– У вас очень изысканные украшения.

Она смеется и легкомысленно взмахивает рукой.

– Ой, перестаньте, это все мой папа. Он генеральный директор «Крагилл», знаете, может, комбикорма… соевые бобы?

То есть богата она, а не он. Что такое соевые бобы?.. Это едят? Надо будет спросить у Доггера. Судя по курительной банке, в бобах он большой специалист.

– К сожалению, нет, но если это важно, я могу…

– Ой, да перестаньте, Агата… я ведь могу звать вас Агата или мне обязательно употреблять это «леди»? Звучит так напыщенно. Вы совсем не похожи на леди, я вообще думала, что леди, они старые…

– Да, конечно, можно просто Агата.

Такое резкое сближение рождает во мне тревогу – а вдруг она решит обнять меня на прощание?.. И поцеловать в щеку. Боже, у меня все