Нежданная смерть и любопытная леди - Генри Бриджерс

– Так что, просто Агата, пойдемте смотреть Светляшечку?

Непременно. Светляшечка – это, конечно, именно то, что требует моего внимания безотлагательно.

* * *

Я делаю то, чего не делала еще ни разу после смерти отца. Хоть и обещала себе изгнать его из мыслей, не выходит. Мне нужно… не знаю, что именно.

Желтая гостиная создана, чтобы показывать статус. Тут дамаст, позолота, аксминстерский ковер, отражающий рисунок потолка. На чиппендейловских стульях в верхней рейке рисунок подсолнухов, зеркала отделаны серебром, чтобы создавать контраст с желтым дамастом, маятник настенных часов сделан в форме головы Аполлона. Я сажусь на чиппендейловский диван. Уверена, половина Англии готова сбросить своих первенцев со скал, лишь бы иметь такой же. А американцы его бы, наверное, отправили на растопку. Старье ведь.

На стене портрет моего отца. Прямо напротив. Кисти Шеннона. Отцу на портрете чуть за двадцать, сидит в профиль на кресле, правая рука на подлокотнике. Он чуть улыбается. Он собой доволен. У него мужественно вылепленный подбородок, прямой нос и длинные любопытные пальцы. Он удачно женился, он душа компании, он прекрасный наездник, он оправдал все надежды своего отца, даже несмотря на то… несмотря ни на что.

– А я?

Что оправдала я? Не понимаю, как связаны письма, не понимаю, что делать дальше, я…

Мне хочется, чтобы отец повернулся ко мне и сказал… Что?

– Хватить ныть, Агата. Леди Харвуд не может позволить себе ныть. Леди Харвуд не плачет перед прислугой. Леди Харвуд не завидует миссис Финчли и не покупает себе оранжевые столики. Встань, Агата, выпей чаю, подумай о том, что погода сегодня прекрасная и займись уже, наконец, делами.

В камине протестующе грозно взвывает ветер, хотя все заслонки совершенно точно закрыты. Да, я знаю, не злись. Он бы такого не сказал. Это говорю себе я. Он бы непременно пошутил, сглаживая трагическую ноту, что-то вроде: «Давай я сыграю на волынке, чтобы у тебя наконец получилось разрыдаться – не от горя, так от ужаса». Но если я произнесу это, саван горя накроет с головой.

Я встаю и расправляю юбку. Где-то в пассаже лают собаки и слышится голос Милли. Да, вот Милли-то мне и нужна.

– Проклятущие мопсы! Вернитесь немедленно!

Гризель и Гридигут улепетывают во весь дух: у одного в зубах тряпка, у второго – метелка, за ними летит красная от злости Милли. Увидев меня, она пытается остановиться, но сразу не выходит – скользит по паркету, махая руками.

– Простите, леди Агата… собаки, они…

– Ничего, но думаю, когда ты за ними так бежишь, они думают, что это игра.

– Да какая уж там игра. – Она одергивает передник, пылая от негодования щеками.

Я смотрю на собак – виляют хвостами и, судя по озадаченным мордам, совершенно не понимают, отчего все стоят, а не несутся за ними вприпрыжку.

– Бросьте, фу. Нельзя обижать Милли.

Метелка падает на пол. Тряпка чуть отстает, но тоже следует за ней.

– Ох, а как вы так… А я то… О…

– Милли, ты узнала, что я тебя просила?

– А, про Ирму? Ну там вообще невесело, леди Агата, она живет в Попларе.

– Что это?

– Так Поплар, нижний Ист-Энд.

Ист-Энд? Ни разу там не была, только слышала. И из того, что я слышала, – в Ист-Энде меня сожрут, выплюнут, а выплюнутое доедят бродячие собаки.

– Хорошо. Адрес?

Она достает из кармана платья и вручает мне бумажку с адресом, написанным печатными буквами. Адрес мне совершенно ничего не говорит, надо рыться в справочниках. Туда же можно доехать на автобусе? Откровенно говоря, ни разу не была в метро и чуть его побаиваюсь. Столько станций. А людей еще больше. И уверена, они все очень быстро идут и толкаются. Мой ночной кошмар, одним словом. Плюсом к кошмару идет тот факт, что в метро буду чувствовать себя как сбитая с толку провинциалка.

– Подробности?

– Да никто ничего не знает, леди Агата. – Милли заговорщически понижает голос и поджимает губы. Почти против воли делаю шаг вперед, сближаемся головами. Шепот превращается в едва уловимый свист: – Вроде как она того, а вроде как и нет. Ванесса вообще сказала, что я все выдумываю и нечего себе голову дурить. А Пегги, сестрица моя, сказала, что Финчли этот козлина. Когда Пегги последний раз его видала, он пытался ее… Ничего хорошего, словом.

– Вот и увидим.

Эта линия… расследования?.. изысканий? Пусть будет линия расследования – звучит авторитетно, выглядит самой многообещающей. Особенно, учитывая, что другие линии отсутствуют. Не могу же обходить всех в округе с расспросами про гадалку: у меня нет на это времени, сил и желания. Пусть этим занимаются полицейские, а я буду заниматься проверкой сплетен. И делать вид, будто не понимаю, насколько это моветон.

Глава 9

Крампет

Я оказываюсь совершенно сбитой с толку, стоит только спуститься со ступеньки автобуса на мостовую. Это совсем другой Лондон: улицы узкие, неряшливые дома. И очень много женщин – с колясками, без колясок, с детьми, без детей. На другой стороне улицы, в арке, драка. Опять же женщины в пестрых халатах сцепились друг с другом насмерть. Вокруг образовалась толпа улюлюкающих, растаскивать дерущихся никто не собирается. Я ошарашенно смотрю на драку, сжимая ручку сумки, и с трудом отвожу глаза. Оказывается, драки увлекают так же, как театральные пьесы. Господи боже. Тут даже полицейские ходят по двое – вон, бегут; надрываясь, дуют в свисток.

Ты совершенно не приспособлена к жизни, Агата. Совершенно. Все, что смотрела по картам и справочникам дома, вылетает из головы. Дыши, Агата, дыши. Как же громко они кричат, что там произошло? Впрочем, без разницы. Хорошо, что хватило фантазии одолжить платье у Милли, оно мне немного великовато, но смотрится пристойно – есть шанс слиться с местными жителями. Но тут говорят на кокни, поэтому лучше не раскрывать рта.

Боже. Я смотрю на указатели, пытаюсь сориентироваться, но вижу лишь буквы, которые тревога не дает объединить в слова. Делаю шаг вперед, намереваясь попросить помощи у констеблей, когда те закончат растаскивать женщин. О, блондинка все же лишилась внушительного клока волос. По обрывистым крикам выходит, что муж одной из них согрешил с другой, и жена решительно вступилась за свою честь. Шаг оказывается роковым – в меня чуть не врезается женщина на велосипеде, успевает спрыгнуть в последний момент, чуть не падает, я подхватываю ее под локоть.

– Мне так жаль, простите!

– С вами все в порядке? Не задела? – Смотрит на меня несколько озадаченно, видимо, выгляжу так, как боялась – испуганной провинциалкой.

Перестань, Агата,