Тени преследуют нас - Джессика Фрибург

Она видела. Она знала, что это значит. И всё же продолжала звать маму. Словно от множества повторений она станет менее мёртвой.

Она позвала на помощь Тейна, но ответа не последовало.

Вывернув шею, она заглянула на заднее сиденье, где несколько минут назад брат жаловался, что получит первое опоздание в году из-за Вивиан, которая забыла дома тетрадь. Вот только заднего сиденья больше не было.

Задняя часть универсала впечаталась в бетонный бордюр, металл сложился в гармошку. Рама окна, в котором остался один-единственный осколок, свисающий с верхнего угла, находилась всего в нескольких сантиметрах от Вивиан. Место, где сидел брат, больше не могло вместить четырнадцатилетнего мальчика – по крайней мере, живого четырнадцатилетнего мальчика.

Перед глазами всё померкло, гудок растворился в тишине. Когда она погрузилась в полубессознательность клинического шока, всё вокруг исчезло. Всё, кроме запаха.

Запаха, который её разум отчаянно пытался забыть. Смрад смерти. И сейчас смертью разила зияющая шахта.

Когда глаза Вивиан привыкли к темноте кухонного лифта, она заглянула в углы. В тени, зацепившись за кончик гвоздя, висел небольшой пучок волос. Вивиан вытянула руку и распутала его.

Когда она держала в ладони чьи-то волосы, перед глазами вспыхнул образ призрачной девушки, которую она только что видела в своей спальне. Вот только теперь она была не призраком. Её тело лежало в кухонном лифте, свернувшись калачиком, с коленями, плотно прижатыми к груди. Невидящие глаза были устремлены вдаль, верёвки и цепи скрипели под её весом, в то время как кухонный лифт опускался в темноту шахты.

– Вивиан? – Голос отца вернул её в реальность. Он стоял рядом, положив руку ей на плечо. Поражённая и сбитая с толку, она уставилась на него круглыми глазами, гадая, как долго он там стоит.

– Что ты видишь? – спросил он почти виноватым тоном и сочувственно взглянул на неё.

Вивиан отстранилась.

– В каком смысле? – Она попятилась от шкафа, всё ещё крепко сжимая в кулаке прядь волос.

– Ты что-то видишь, – сказал отец. – Я был рядом, когда ты впервые встретила духа, забыла?

Перед глазами вспыхнуло воспоминание. Она не касалась его столько лет, что почти забыла о присутствии в нём отца.

Ей было четыре года, и они только что вернулись домой после визита в больницу. Бабушка Мэй спала, когда Вивиан присела рядом с её кроватью и поцеловала хрупкую, покрытую пигментными пятнами руку. Воздух со свистом вырывался из её губ, как из воздушного шарика.

Мама Вивиан проплакала всю дорогу домой. Отец сидел молча, держа жену за руку. Это был один из немногих случаев на её памяти, когда он был по отношению к ней нежен. Рядом с ней в детском кресле спал Тейн. Она прислонилась к ремню безопасности, обнимая розового плюшевого мишку, которого ей дали медсёстры, пока врач разговаривал с родителями. Её одежда пропиталась антисептическим запахом больничной палаты.

Позже дома Вивиан сидела за кухонным столом, её ступни в чёрных туфельках свободно болтались над серо-белым кафельным полом. У тарелки с хлопьями сидел розовый мишка. Рядом, сгорбившись в кресле и уронив лицо в ладони, сидел отец.

Обычно сладкие хлопья на ужин давали в качестве лакомства. В тот вечер ей не очень хотелось их есть. Несмотря на юный возраст, она понимала: ужина не было, потому что родители расстроены. Хотя их печаль была ей непонятна, она накрывала её, подобно толстому шерстяному одеялу – слишком тяжелому и вызывающему зуд.

Вивиан помешивала хлопья с маршмеллоу ложкой, притапливая последние в молоке, которое приобрело унылый оттенок серого, впитав цвета из розовых сердечек, жёлтых лун, оранжевых звёздочек и зелёных лепестков клевера. Она ткнула ложкой в сердечко.

Внезапно Вивиан почувствовала знакомый запах застоявшегося сигаретного дыма и сиреневых духов. Улыбнувшись, Вивиан подняла глаза и увидела перед собой бабушку Мэй.

– Хлоп, – хихикнула та, когда зефир всплыл на поверхность молока. Вивиан тоже хихикнула. Она потопила маршмеллоу в форме клевера. – Пух! – сказала бабушка Мэй, ткнув Вивиан в кончик носа.

– Пук! – рассмеялась Вивиан в ответ. Бабушка Мэй рассмеялась низким утробным смехом, от которого внучка развеселилась ещё больше.

– Почему ты так сказала? – спросил отец, поднимая голову.

– Бабушка Мэй сказала: «Пух». Похоже на «пук», – ответила Вивиан, всё ещё хихикая.

– Когда бабушка это сказала? – Отец посмотрел на неё влажными глазами. В кухню вошла мама и остановилась в дверях, слушая.

– Только что, – ответила Вивиан.

– Вивиан Энн Беннетт, это не смешно. – Голос матери звучал строго, но тихо, словно у неё не хватало сил говорить громче шёпота.

– Но мамочка… – Протест Вивиан прервал телефонный звонок. Мама поспешила в другой конец комнаты так, будто, успей она ответить на звонок до следующего гудка, то спасет дом от обрушения.

– Алло? Да, это я, – торопливо проговорила она в трубку. Это были единственные слова, которые она произнесла, затем плечи у неё затряслись, и отец Вивиан забрал телефон из её дрожащих рук.

Бабушка Мэй села на стул рядом с Вивиан и обняла уверенной рукой её крошечные плечи. Мама рыдала, уткнувшись отцу в грудь. Он что-то пробормотал в трубку, прежде чем повесить телефон обратно на стену.

– Почему мамочка плачет? – спросила Вивиан, заглядывая в ясные глаза бабушки.

– Я отправляюсь на Небеса, чтобы воссоединиться с дедушкой, – ответила та.

– Мне очень жаль, Вивиан. Бабушка Мэй скончалась, – проговорил отец, но внимание Вивиан было приковано к бабушке, сидящей рядом с ней и нежно её обнимающей. Вивиан не испугалась и даже не очень удивилась, увидев дух бабушки. Оглядываясь назад, Вивиан поняла, что, вероятно, не впервые встретила привидение, просто теперь о других уже забыла.

Бабушка Мэй крепко обняла Вивиан.

– Я не могу остаться надолго, милая. Но я вернусь тебя навестить, если Господь позволит.

Когда Вивиан прижалась головой к груди бабушки, её поразило, как легко она поднимается и опускается: свисты прекратились.

– Ты больше не хрипишь, когда дышишь, бабушка, – улыбнулась Вивиан. Она всегда боялась, что может подхватить бабушкин хрип, как простуду от человека, который не прикрывает рот, когда кашляет.

– Верно, милая, мои лёгкие здоровы, как у новорождённого младенца.

– Вивиан? – Мама перестала рыдать и опустилась перед ней на колени, пристально вглядываясь в лицо. Вытирая слёзы, текущие по щекам, она спросила: – Ты видишь бабушку Мэй?

– Да, мамочка. Разве ты не видишь?

Мама улыбнулась и покачала головой, из глаз вновь потекли слёзы.

– Твоя мама не видит то, что видишь ты, – ответила бабушка. – Но она знает о твоём типе зрения. Она всегда считала меня сумасшедшей, разговаривающей с невидимыми гостями – только они не были невидимыми для меня.