Тени преследуют нас - Джессика Фрибург

– Грант встречался с Нэнси? – удивилась Вивиан.

– До отношений дело так и не дошло. Хейли успела убедить Гранта начать всё сначала. Серьёзно, если бы ты моргнула, то и не заметила бы, что они когда-то общались, но для Хейли и её подружек Нэнси совершила непростительный проступок.

Вивиан молча слушала. Она уже испытала на себе жестокость Хейли и её компании, и это была только верхушка айсберга. Она могла представить, через какие ужасы они заставили пройти Нэнси в последние несколько месяцев её жизни.

Анна помолчала, словно мысленно возвращаясь далеко в воспоминания.

– Мы разминались перед первым матчем сезона. Нэнси сказала, что сбегает в туалет. Мы отрабатывали трюки на стадионе, пока не повалил народ. Она долго не возвращалась, и я пошла за ней, чтобы поторопить… – Её голос затих, а на глаза навернулись слёзы. Взгляд был устремлён мимо Вивиан, а лицо напряглось, словно она смотрела на нечто, приводящее её в ужас.

– О боже! Это ты её нашла?

– Было столько крови, – проговорила Анны безжизненным голосом, с выражением лица почти как в трансе. – Она смотрела на меня пустыми глазами, рот был открыт, будто она кричала, но ни звука не прозвучало.

По щекам Анны потекли слёзы, и она уставилась перед собой, словно смотрела на кошмар того дня на невидимом экране. – Наверное, я закричала, потому что вокруг внезапно собралась толпа, и мистер Джексон вывел меня из туалета.

– Мне так жаль, Анна. Это просто ужасно!

– Должно быть, я пыталась ей помочь. Не помню. Но когда я опустила взгляд, то увидела, что моя одежда… Столько крови… – Её голос перешёл в шёпот, и она закрыла глаза, словно пытаясь отгородиться от воспоминаний.

Вивиан слишком хорошо знала, что никакие слова не способны по-настоящему утешить подругу. Она обняла Анну за плечи, которые начали трястись от тихих рыданий.

Вивиан плакала вместе с ней. Она знала не понаслышке, каково это: смотреть смерти в глаза и чувствовать, что у тебя отнимают невинность. Хотелось бы, чтобы не это их связывало.

Глава тринадцатая

Над головой темнело беззвёздное небо. Спина коснулась твёрдой холодной земли. Немигающий взгляд был устремлён во тьму, в полутора метрах над её неподвижным телом нависала фигура, заламывая руки. Всего пару мгновений назад она боролась с этими руками, которые в конечном итоге оборвали её жизнь. Теперь она не двигалась.

Вивиан наблюдала через безжизненные глаза девушки, как её покрытую синяками кожу начинают покрывать комья грязи. Мягкий ветерок шуршал тонкими обвисшими листьями плакучей ивы, склонившейся над ней. Тело обтягивала порванная светло-голубая ткань сорочки. Запястье обвивал тонкий серебряный браслет с подвеской в форме сердца, которая покоилась на тыльной стороне ладони.

Вивиан чувствовала влажную почву так, словно она укрывала её собственную кожу. Когда она наблюдала за тем, как содержимое лопаты падает на лицо девушки – на её собственное лицо, – её охватила паника и начала скручивать так, словно пыталась отжать мокрое полотенце. Она с силой выдохнула через ноздри, забившиеся грязью.

Сквозь неплотный слой земли Вивиан разглядела тянущуюся к ней руку. Она ворвалась в неглубокую могилу, крепко вцепилась в Вивиан и потянула наверх. Земля градом осыпалась с тела, когда её подняли к силуэту женщины, вырисовывающемуся на фоне плотной тьмы ночного неба. Яркое сияние луны ослепило Вивиан.

Когда с лица спала грязь, а глаза привыкли к свету, Вивиан вгляделась в лицо женщине, которая вытащила её из могилы. Она сразу узнала эти глаза.

– Мама, – сорвалось с губ.

Мама убрала волосы с её лица и поцеловала в лоб.

Вивиан отчаянно пыталась удержаться рядом с ней, но её потянуло прочь – словно пылесосом её засосало в залитое лунным светом небо. Руки рассекали воздух, будто она хотела уплыть в объятия матери, однако её уносило всё дальше и дальше от разрытой земли, укрывавшей девушку под одинокой ивой среди огромного леса вечнозелёных растений и дубов. И ещё дальше, пока сцена внизу не слилась с тьмой ночи.

Медленно, но верно Вивиан пробудилась ото сна и потёрла глаза, неприятно потревоженные солнечным светом, пробивающимся сквозь тонкие занавески. Сердце под футболкой отчаянно колотилось. На лбу выступили капли пота, пропитав влагой волосы, отчего те липли к раскрасневшимся щекам.

Убрав волосы с лица, Вивиан взглянула на будильник. Семь сорок пять – слишком рано для воскресного утра. Она спрятала голову под подушку и понадеялась, что растревоженное сознание позволит ей вновь заснуть.

Пока она лежала, закрыв глаза, мысли в голове принялись лихорадочно скакать, и Вивиан застонала от досады. Перед глазами стояли яркие фрагменты странного сна, из которого её вытащили. Сердце затрепетало, когда она вспомнила, как мама взяла её за руку.

– Боже, почему ты забрал её у меня? – Она всхлипнула и ударила кулаком подушку.

После аварии она не молилась. Слишком злилась. Множество раз в порыве гнева она взывала к Богу. Но разве это молитва? Во всяком случае, не та, какой учила её мама: вежливое «спасибо, Боженька, за то и сё», всегда сопровождаемое «прости грехи мои». С такими молитвами она выросла.

В целом в случившемся она винила себя, но глубоко в душе позволила себе разделить бремя вины с тем, кто, по её представлению, мог это предотвратить. Разве Он не управлял всем происходящим? Ведь именно этому её учили в крошечной жёлтой комнате в задней части маминой церкви, где она сидела за металлическим складным столом с дюжиной других детей.

В то время это звучало так чудесно, потому что они только что закончили петь «Иисус меня любит». Если бы Иисус любил её так сильно, то сделал бы её жизнь прекрасной. По крайней мере, не позволил бы настоящей трагедии разрушить её счастье. Когда кого-то любишь, то желаешь ему счастья, разве нет?

Нет.

После аварии она много об этом размышляла и пришла к выводу, что, возможно, Иисус просто не любил её так сильно, как пыталась внушить ей песня. Но ребёнок, прятавшийся за маской закалённого шестнадцатилетнего подростка, всё ещё цеплялся за надежду, заключённую в словах песни. Пусть даже в этот конкретный момент жизни она совсем не чувствовала Его любви.

Мама советовала Вивиан и Тейну молиться каждый день.

«Это лучший способ вспомнить всё хорошее, что произошло за день, и подумать о том, что можно улучшить завтра», – говорила она.

Вивиан находила эту обязанность чересчур тяжёлой. Всякий раз, представляя свой разговор с Богом, ей хотелось накричать на Него за то, что Он позволил чему-то столь ужасному случиться с мамой. Она хотела спросить, почему убийцы и