Аккорды смерти в ля мажоре - Елена Бриолле

На этот раз Ленуар ответил молчанием. Он ни о чём не жалел. Если это позволило им выйти живыми, если это позволило ему спасти Дюрока, значит, такова судьба. После убийства Николь, когда он думал о том, чтобы сохранить жизнь всем, но не смог сохранить жизнь своей любимой, совесть заключила с ним новый договор. И теперь этот договор включал пункт «сопутствующий ущерб».

– Удалось ли вам установить их личности? – спросил Ленуар.

– Один нам неизвестен. Но второй уже задерживался ранее. Только не за воровство, а за вооружённое нападение. Кажется, мы имеем дело с организованной бандой преступников, как весной имели дело с бандой Бонно. У них те же методы: те же автомобили и то же оружие.

– Вероятно, мы имеем дело с политическим заговором.

Лепин остановился и посмотрел на Ленуара.

– Ваш дядя, конечно, важный человек, но какое отношение…

– На аукционе вчера он приобрёл пианино. Миниатюрное пианино, оно больше похоже на игрушку или на музыкальную шкатулку. Оно продавалось как инструмент, который Изольда использовала для распевания. Только это не пианино. Изольде Понс не нужны были дополнительные инструменты, чтобы распеться, у неё абсолютный слух. Это было не пианино, а переносной телеграф.

– Телеграф?

– Да, именно за ним охотилась вчерашняя банда. Вчера вечером я его осмотрел и оставил в автомобиле. Сегодня телеграфа там уже не было. Такие игрушки по карману далеко не всем.

– Значит…

– Я подозреваю, что Изольда Понс не только выступала с концертами, но и работала на разведку Австро-Венгрии или Германской империи, передавая нужные ей сведения по телеграфу. Франц Шмид тоже австрийского происхождения. Я говорю о Человеке-аисте. Возможно, именно он поставлял подобные телеграфы. В его квартире мы нашли следы от предмета, размеры и форма которого полностью совпадали со вчерашним пианино. Именно по этому поводу я и попросил аудиенции с вами сегодня утром. На пианино была также надпись: «Не рыцарь и не конь хранят высокий трон…» Я сначала никак не мог вспомнить, откуда эта цитата. Но сегодня утром вспомнил. Это слова из гимна Германской империи:

Не рыцарь и не конь

Хранят высокий трон,

Где князь стоит:

Любовь народная,

Любовь свободная —

Опора трона, как

Морской гранит.

Лепин молча подошёл к своему огромному письменному столу и взял трубку одного из двух телефонов.

– Соедините меня с отделом политического сыска. Спасибо! Господин Кюзо, направьте ко мне в кабинет вашего лучшего агента. Да, срочно. Симон Курсель, думаю, подойдёт. Жду.

У Ленуара всё внутри всколыхнулось.

– Господин Лепин, вы хотите полностью передать это дело политическим? Моего дядю вчера чуть не убили из-за этого телеграфа. Хотите вы или нет, но…

– Хочу, Ленуар. Вы будете работать с Курселем в связке.

– Но я работаю всегда один. У меня уже есть своя команда. Курсель…

– Он один из лучших по политическим расследованиям и знает немецкий.

– Я тоже знаю немецкий.

– Ленуар, это не обсуждается. Франции угрожает опасность со стороны иностранной разведки, и мне наплевать, что вы там думаете. Курсель – один из лучших наших специалистов по политическим делам, а вы – один из лучших по криминальным. Из вас получится прекрасный дуэт. Либо я вас отстраняю от дела. Пизон меня предупредил, что вам после смерти Николь тяжело сдерживать эмоции. Я понимаю. Но если вы не можете работать, тогда лучше сразу выходить на пенсию, Ленуар. Вы ещё молоды. Возьмите себя в руки.

Следующие полчаса ожидания в приёмной Лепина дались Ленуару нелегко. Он представлял себе, как встретится с Курселем, думал о Дюроке и об этом чёртовом телеграфе. Если бы ему не пришла в голову идея снять верхнюю крышку, то все бы так и продолжали думать, что пианино Изольды Понс имеет исключительно сентиментальное значение.

Когда в дверях появился блондин с жидкими волосами, Ленуар уже успокоился. После встречи с Лепином Симон Курсель вышел в приёмную и покосился на Ленуара:

– Если ты хочешь работать вместе, то не стоит здесь просиживать штаны. Я думал, вы в бригаде краж и убийств люди дела, а ты ждёшь моих распоряжений?

– Я жду своего коллегу, с которым мне необходимо согласовать план действий и с которым, по словам шефа, у меня получится «прекрасный дуэт». Очевидно, это не ты.

Курсель шмыгнул носом:

– А вы в своём отделе ещё и говорить умеете? Не только бросаться с огнестрельным оружием на любого человека, чья вина ещё не доказана, как ты это с блеском устроил вчера на площади перед Оперой? Сначала убиваем, показываем, какие мы сильные, а потом уже начинаем думать, да? Если бы эти двое остались живы, мы бы уже раскрыли дело. У нас умеют таких допрашивать и выбивать у них правду. Но нет, вмешался ты, надежда парижского сыска, чёрт бы тебя побрал! Тебя что, не учили стрелять так, чтобы свидетель оставался жив?

Ленуар встал и невольно сжал кулаки.

– А у тебя на глазах никогда не убивали твоих близких, грязная ты свинья? – прошептал он в ответ.

– Ты говоришь о шлюшке из Le Petit Parisien? Наслышан, наслышан о её гибели. Что, в рукопашную не смог пойти, когда твою мамзель схватили? Дать по морде преступнику кишка оказалось тонка? Дал бы ему – глядишь, они оба остались бы живы. Или теперь в бригаде краж и убийств учат только в пистолетики стрелять? Тебя в Анже отправили в отпуск, чтобы ты там что, в карты играл?

Кулак Ленуара врезал Курселю в челюсть. Тот оступился и упал.

– Скотина! В Анже я обучал наших товарищей боксу. Давай покажу тебе пару приёмчиков.

Тут дверь в кабинет открылась. Луи Лепин посмотрел на красную щёку и встающего с пола Курселя и сказал:

– Похоже, вы уже успели познакомиться. Прекрасно. Ещё раз такое увижу – обоих сошлю на каторгу. А теперь займитесь делом, – сказал Лепин и захлопнул за собой дверь.

– Так я и думал, – отплёвываясь, сказал Курсель. – Вы у себя там только болтать и кулаками махать можете.

– Не волнуйся, ваша слава политических паразитов на государственном обеспечении тоже вас опережает. Только и можете, что языком молоть, спекулируя на страхах правительства и честных граждан. Запугивать – в твоих правилах, да, Курсель? Только со мной этот номер не пройдёт. Вытри сопли, Лепин сказал работать вместе, так что давай составим план работы. А потом – каждый займётся своей частью. Тогда ты хоть не будешь путаться у