Занавес памяти - Татьяна Юрьевна Степанова

Потрясенной Кате в тот миг он показался совершенно безумным.

Глава 16

Находки

– Наслушался комплиментов себе в кустиках? – поинтересовался Гектор у Симуры, когда они покинули «кроличью ферму ужасов».

– Не верьте Буланову. Я отца не убивал. – Симура старался не встречаться взглядом ни с ним, ни с Катей, ни с Блистановым. Его, видно, терзал стыд за то, что он подслушивал.

Внезапно, словно поддавшись порыву, он добавил:

– Мне надо срочно уехать. Я вернусь в Кукуев завтра в полдень. Но сейчас не могу остаться.

– Только попробуй свинтить, – угрожающе произнес Полосатик-Блистанов.

– Меня ждут. Я обещал.

– Не смей отваливать! – выкрикнул Блистанов.

– Да пошел ты! – Симура оседлал мотоцикл. – Катя, Гектор Игоревич, я завтра вернусь к двенадцати, и мы продолжим. А сейчас, извините, я вас покидаю.

Он оседлал мотоцикл и… вихрем умчался от дома опера Буланова в неизвестном направлении. Гектор мог его остановить, но не стал. И Катя отпустила Симуру. Спросила у Полосатика-Блистанова:

– Арсений, вы не в курсе, к кому он отправился?

– Понятия не имею, – ответил Блистанов.

– Некая Светлана Жемчужная… – Катя созерцала Полосатика – густой румянец заливал его пухлые щеки. – Вы о ней не слышали?

– Его тетка. В уголовном деле упоминается. Я читал ее допрос. Ее тогда признали законным представителем.

– Арсений, без Серафима нам даже удобнее изучить скрины из уголовного дела, привезенные вами. – Катя старалась его успокоить. – Займемся документами у нас, заодно и пообедаем.

– Катенька, а если я другой план предложу? – возразил Гектор. – Парень удрал от нас, избушка ведьмы пустует. Надо кое-что проверить на Круче днем, пока светло. Обед и бумажки-протоколы отложим, а?

И Катя согласилась с мужем. Ей стало интересно: Гектор Шлемоблещущий нечто задумал. Гектор забил в навигатор «речную станцию». По дороге они подробно рассказали Блистанову обо всех невеселых новостях града Кукуева, странностях, недомолвках и о своих беседах и встречах. Дорога вела их мимо дома Улиты. Катя указала на него Блистанову, сообщив о «той, кто наткнулась на тело и обнаружила на месте убийства еще что-то загадочное, не приданное ею огласке». Катю опять поразила схожесть обиталища свидетельницы с «голубым домом с резными наличниками» из видений Симуры. И его идентичность с развалюхой опера Буланова. Катя внезапно поняла: подобных домов в глубинке сотни и, возможно, тысячи. Стандартный тип деревенских строений многолетней давности. А голубой колер стен – некогда единственный из доступных помимо сурика на полках сельпо[12] советской эпохи.

Лес – сумрачный, безмолвный в пасмурный осенний день – будто проглотил их, когда они почти добрались до Кручи. И оказались, словно в брюхе библейского Левиафана, внутри сырой лесной утробы, насыщенной запахами мокрой хвои, смолы, прели, грибов…

Возле забора дома ведьмы Гектор остановил «Гелендваген». Арсений Блистанов озирался по сторонам. А Гектор сразу подошел к калитке и отыскал торчащий из нее согнутый ржавый гвоздь. Он вновь ощупал его, расшатал одним пальцем – гвоздь крепко сидел в дереве.

– Калитка была распахнута, – произнес он, словно размышляя о чем-то.

– Гек, почему тебя старый гвоздь интересует? И вчера ты его изучал. – Катя с любопытством тоже разглядывала гвоздь: обычный плотницкий, длинный, но согнут причудливо, будто его узлом завязать пытались, но не вышло.

– Катя, я нечто подобное уже встречал когда-то. – Гектор дернул и вытащил гвоздь наружу. – При выстреле.

– В тебя стреляли, конечно. – Катя на миг ощутила тьму перед глазами. – Гек…

– Промахнулись. Катеныш, ну ты что? – Гектор наклонился близко к ней. – Я здесь, с тобой. Метил в меня дебил один, руки тряслись с перепоя, попал дуриком фе-е-ерично прямо в гвоздь, торчащий из стены в паре сантиметров от… Ну, короче, гвоздь согнулся почти аналогично.

Катя забрала ржавый гвоздь с ладони мужа. Сама рассматривала диковину.

– Я тот гвоздь вырвал из стенки и присвоил, – продолжал Гектор. – Хотел даже сделать из него медальон. Талисман на удачу. А потом потерял. Но я его отлично помню. Здесь просто один в один.

– Выстрел? В доме ведьмы? – удивилась Катя. – В кого? В Елисеева не стреляли, оглушили, а затем добивали ломом, косой… и огнем.

– Калитку в момент выстрела распахнули настежь, судя по положению гвоздя в ней, он в дереве изнутри торчал, а не снаружи. – Гектор взял у Кати гвоздь и сильным движением вкрутил его обратно в гнилой штакетник. – Я могу и ошибаться. Вероятность-то малая совпадения. А ствол и правда в деле не фигурирует. Оставим железку на прежнем месте.

Он снял свой коричневый пиджак, оставшись в худи, открыл багажник, извлек из недр моток крепкой веревки (он его всегда возил с собой). А на участке повел Катю и Полосатика-Блистанова (тот разглядывал «избу» из бруса, крашенную суриком, подозрительно и брезгливо) сразу к Круче.

– Я спущусь, проверю развалины лодочного сарая, – объявил он, привязывая конец веревки к стволу росшей недалеко от обрыва старой толстой яблони.

– Гек, я с тобой! – Катя не занималась хайкингом в горах и вообще никогда никуда не спускалась при помощи веревок. Но она не собиралась отпускать его одного. – Там ступеньки деревянные!

– Гнилье, по ступенькам опасно, могут рухнуть, а перила фрагментами сохранились. – Гектор с верха обрыва оценивал спуск. – Ладно, сделаем. Твое желание – закон.

Катя, словно Жихарка, хотела было вскарабкаться ему на спину – она видела в жутком блокбастере «Спуск» подобный способ хайкинга в пещерах. Но Гектор просто обнял ее левой рукой, приподнял, удерживая на сгибе руки словно на сиденье, а правой забрал в кулак веревку и…

– Ох, мать моя начальница! Гектор Игоревич! – ахнул Полосатик-Блистанов, когда Гектор с Катей – отнюдь не пушинкой – просто сверзся вниз, держась за веревку свободной рукой, пружинисто отталкиваясь ногами от глинистой стены обрыва. Катя, зажмурившись, крепко ухватилась за его шею. Она полностью ему доверяла, не ведала страха, отдавалась его силе и ловкости, упиваясь ощущением: они едины, они – одно целое с ним!

Остов лодочного сарая бакенщика они увидели у самой кромки воды. Крыша его местами провалилась. Дверь сорвали с петель. Внутри пахло тиной. Катя едва не поскользнулась на глиняном сыром полу. Гектор снова ее удержал. У входа валялась груда воняющих плесенью лохмотьев темно-зеленого цвета.

– Резиновая лодка Елисеева, точнее, ее останки. – Гектор наклонился. – Моторку тетка Жемчужная через Тиграна кому-то сбыла с рук. А на резиновую, наверное, сразу покупателя не нашлось. Здесь и здесь… и здесь дыры… Крысы прогрызли лодку, поэтому никто не купил.

– На этой лодке Серафим с отцом плавал на рыбалку, когда они поймали