Занавес памяти - Татьяна Юрьевна Степанова

Не особо расстроимся. По пуле установить конкретный ствол – та еще морока. По гильзе, естественно, проще. Сведения одиннадцатилетней давности в обычной оружейной базе на Елисеева-покойника тоже вряд ли хранятся. Но удаленное из базы официально не исчезает, оседает в других накопителях. Я кое-кому озвучу проблему.

– Два звонка – три мейла? – улыбнулась Катя.

– Скажем, три-четыре, – широко улыбнулся ей в ответ Гектор. – Пусть мои должники по покеру пошуруют среди удаленных из базы Росгвардии, но не потерянных безвозвратно файлов: имелся ли одиннадцать лет назад в семье Елисеевых зарегистрированный ствол? Но если он паленый – любые мои источники бессильны. Увы…

Катя знала: Гектор Шлемоблещущий сам отлично разбирается в вопросах баллистики, но хочет в данной ситуации привлечь опытного эксперта, и не из полицейского ЭКУ. Рангом серьезнее. Ставки в деле явно повышаются…

По пути заглянули в экоотель. Полосатик-Блистанов снял для себя одноместный номер. Он планировал ночевать в отеле в Тарусе, но Катя и Гектор его отговорили: «Неужели гнать на самокате туда десять километров?»

В «скандинавском коттедже» Гектор быстро разжег мангал, объявив:

– Сначала обедаем. Еде – время, делу – час. А то я свою Катю знаю: насмотрится фоток со жмуриком, мигом аппетит улетучится.

Катя вымыла под краном дары Кукуева: яблоки и перцы Улиты, мясо фермера Восьмибратова, нарезала сыр. Гектор уложил стейки, перцы и яблоки на решетку мангала. Сыр беспечно плюхнул прямо на мясо, когда оно подрумянилось с одной стороны до хрустящей корочки и он его перевернул. Обедали на открытой веранде, где стоял садовый стол, диван и кресло. Гектор принес из внедорожника солдатское одеяло, которое возил среди прочего в армейском набитом бауле, заботливо укутал в него Катю от осенней прохлады, проверил Wi-Fi (роутер исправно работал и ловил даже на веранде). Полосатика-Блистанова очаровал пейзаж: заливной луг, живописная излучина Оки, желто-зелено-багряный лес на противоположном берегу, тишина… Полное уединение, кристальная чистота воды, воздуха, пасмурного неба – пастельные, размытые краски… Коттедж-куб с панорамным окном во всю стену его тоже впечатлил.

– В Кукуеве меня поразила одна вещь, – признался он. – Дисгармония жизни людей среди полной гармонии природы. Реал в нереале просто! Ехали сейчас с вами, и дикие контрасты вокруг: разбитые проселки, пыльный, словно выпавший из времени городишко и вдруг – экоотель европейского типа, чистая Швейцария, а здесь – типичная Скандинавия с удобствами и комфортом. Для туристов – все, для местных жителей – ничего. Живут в избах рядом с курами и кролями, словно сто лет назад. Хотя в округе немало и зажиточных, классных современных домов за высокими заборами, но все равно цивилизация отдыхает. Она заканчивается в Тарусе: там каршеринг, супермаркеты, кофейни почти московские, знаменитые музеи, отели для туристов, катера – по Оке кататься…

– А в Кукуеве – лес, – ответила Катя. – Но и он щедр на сюрпризы.

– Насчет катера, хорошо, ты мне напомнил. – Гектор накладывал на тарелки с мангала готовые стейки и горы гарнира. – Вернется самурай завтра, сгоняем в Тарусу все вместе. Арендуем катер и сплаваем на нем до места, где они с отцом тогда поймали сома.

– Гек, а Серафим узнает то место? – усомнилась Катя. – Он дом дедовский на Круче считает «изменившимся», зачарованным злой ведьмой из сказки.

– «Тут помню – тут ничего, в середине отрезало!» – хриплым голосом Доцента из «Джентльменов удачи»[14] выдал Гектор. Поставил перед ней тарелку с мясом, уселся рядом на диван.

– Пусть попробует не узнать! – пригрозил Полосатик-Блистанов, набивая рот мясом и печеными яблоками. – Я его по методу Кроликовода – за ноги и на сук!

Он вроде шутил, но выражение его лица при упоминании Симуры вновь заставило Катю насторожиться. С Полосатиком творилось непонятное…

После обеда Катя собрала посуду, загрузила ее в посудомоечную машину на кухне коттеджа, вытерла садовый стол, Гектор принес на веранду свой навороченный ноутбук, Полосатик достал из рюкзака свой, не менее продвинутый, и флешку с данными из архива. И они открыли файлы.

– Оба-на! Зашибись! – присвистнул Гектор, рассматривая фото крупным планом трупа Елисеева во дворе дома.

Катя ощутила тошноту. Она готовилась, прекрасно помня обо всех «ужасающих обстоятельствах», выложенных Блистановым в их первую встречу. Но…

Реальность оказалась страшнее.

Долго, очень долго все вместе читали файлы, затем Гектор сказал:

– Катя, хочу тебя послушать. Твои выводы после изучения документов.

– Арсений, вы не все отсканировали из уголовного дела, – заметила Катя.

– Я не мог все, в архиве они вообще к моему повторному запросу начали цепляться, я мобильником орудовал чуть ли не исподтишка, сканы делал. Порядки в архиве стали – жесть! Да там четыре толстенных тома! Один вообще целиком посвящен допросам одноклассников Елисеева и училок его. Я наискосок читал – они и правда все из Тарусы, опер нам не соврал, про Кукуев ничего не знали. А училки и директор школы и отца и Серафима хвалили: семья закрытая, обеспеченная, но Елисеев-старший деньги школе жертвовал, а наш Серафимчик шестикрылый учился без нареканий, математика, английский – вообще на отлично. Я отсканировал основное по вашему совету, Катя.

– Ладно, обойдемся неполными данными. – Катя на секунду умолкла, собираясь с мыслями, суммируя изученное. – Труп Елисеева лежал во дворе, близко к дому и далеко от калитки и обрыва. У крыльца пустые водочные бутылки разбросаны, рядом с трупом орудие убийства – лом. Коса всажена в труп. Канистра закинута на крыльцо дома, под навес. Дверь дома распахнута. Возможно, убийца хотел и дом поджечь, но отказался от этой идеи по некой причине. Дождь (про него наши свидетели упоминали), прошедший в те дни вскоре после убийства Елисеева, не намочил канистру под навесом, и на ней сохранились отпечатки… – Катя пролистала файл и нашла заключение дактилоскопической экспертизы: – «Следы пальцев рук Елисеева Серафима – на боковой поверхности из пластмассы и на ручке канистры. Иных отпечатков не выявлено». На ломе эксперты-криминалисты не нашли вообще ничего, даже следов крови. Ливень все смыл. Но характер причиненных Елисееву ранений в области поясницы, левого бока и… нижней части спины…

– У него глубокая рана на ягодице, – кивнул Гектор, изучивший результаты судебно-медицинской экспертизы.

– Вывод патологоанатома – все эти три раны характерны именно для лома, его острия, – закончила Катя.

– Словно дикарь копьем бил! – ввернул Блистанов. – И в задницу даже!

– На лезвии косы-литовки обнаружены следы крови Геннадия Елисеева и его ДНК, – продолжила Катя. – Спина и верхняя часть туловища от огня не пострадали. Внутренности частично выгорели. Одежда повреждена огнем, найдены расплавленные фрагменты мобильного телефона. Еще у Елисеева тупая травма затылка, патологоанатом считает – его ударили ломом и он упал, но был жив. А коса,