Огоньки на воде - Тесса Морис-Судзуки

– И ты готов написать о нем что-то хорошее?

– Конечно. Всегда рад пожертвовать принципами ради благого дела! – Фергюс толкнул ее локтем, Элли улыбнулась, вспомнив, что Вида на полном серьезе говорила об идеализме ее мужа. – Ради этого благого дела уж точно. Честно говоря, этот Огири не хуже и не лучше остальных нынешних политиков, так я считаю. У него дипломатическое образование. Учился в Оксфорде – не в упрек ему будь сказано, – несколько лет был военно-морским атташе или кем-то в этом роде в посольстве в Лондоне, еще до войны, отсюда и прекрасный английский. Американцы считают его интернационалистом. Он явно большой библиофил, у него в библиотеке полно первых изданий Китса, Диккенса и других, все это он купил в Лондоне. Ты же сумеешь поддержать светскую беседу о коллекционировании редких книг?

Элли поморщилась.

– И не надейся.

Такси подъехало к отелю «Империал» и высадило их у подножия парадной лестницы, что вела к главному входу. Лакеи в ливреях открыли двери в просторный вестибюль, и Элли огляделась, пораженная обстановкой. В поблекшем великолепии отеля со сложными узорами кирпичной и каменной кладки было что-то почти потустороннее, она словно попала в мексиканский храм; полумрак подчеркивали длинные лучи света, падавшие сквозь отверстия в потолке. Фергюс, однако, бывал здесь уже не раз – он уверенно пересек вестибюль и сел в глубокое кожаное кресло перед стеклянным столиком. Вскоре появился улыбающийся мистер Огири и протянул Фергюсу руку.

– Ну что вы, право, зачем… – пробормотал бизнесмен, когда Элли поклонилась и вручила ему подарок из магазина в Канде. – Я очень рад, что представилась возможность поговорить с вами обоими. Я большой поклонник вашего творчества, мистер Раскин, а что до вашего плана взять ребенка из Дома Элизабет Сондерс – это просто великолепно. Конечно, я знаю мадам Саваду и ее мужа много лет. Замечательная женщина! Сколько энергии и сострадания! С удовольствием что-то напишу, чтобы вас поддержать. Введите меня в курс дела…

Он заказал чайник чая «Эрл Грей», тарелку с пирожными для троих и с неожиданным аппетитом съел кусок клубничного торта, а Элли и Фергюс тем временем рассказали ему о себе – и о Майе, сколько знали. Мистер Огири сочувственно кивал, слушая краткий рассказ Элли о том, как ее семью интернировали в Татуру, и посмеивался, когда Фергюс живописал свое раннее детство в Шанхайском международном поселении, а потом и наполненные готическим ужасом годы в школе-интернате Ланкашира, до поступления в Кембридж.

– Ох уж эти британские интернаты! – воскликнул мистер Огири. – Как им удается выжить? В Лондоне английские друзья рассказывали мне не менее жуткие истории. Помню – видимо, дело было в начале тридцатых – как-то раз на вечеринке присутствовал Уинстон, и он поделился с нами воспоминаниями о своих школьных годах в Харроу. Вот уж все насмеялись вволю. Необыкновенный человек и великолепный рассказчик.

Элли достала снимок Майи в детском доме и начала объяснять, как девочке тяжело. Мистер Огири наклонился и взглянул на фотографию с отеческой улыбкой.

– Ровесница моей старшей внучки, – заметил он.

О журналистской работе Фергюса разговор зашел только к концу встречи.

– Мне понравилась статья, которую вы написали о японских литературных деятелях в Китае, – сказал мистер Огири. – Эта женщина с псевдонимом, который звучит как-то по-иностранному…

– Вида Виданто, – подсказал Фергюс.

– Да. Замечательная история. Только представить себе: одинокая женщина едет через весь Китай с севера на юг, в разгар войны, скрывается в дебрях какого-то острова… где это было? Хайнань? Возникает вопрос: как ей удалось выжить?

«И он туда же, – устало подумала Элли. – От тени святой Виды нигде не спрячешься».

Но Фергюс, конечно, был полон энтузиазма.

– Да, ведь она поэтесса, поэтому описывает все очень живо. На самом деле я взял у нее еще несколько интервью. Ей есть что показать и о чем рассказать, но она слегка осторожничает, потому что раскрывать все не считает возможным. По мнению некоторых, вся эта история выглядит очень непатриотично. Но Виде, безусловно, есть что сказать о своих мотивах и впечатлениях от китайского коммунизма. Надеюсь в ближайшее время напечатать о ней еще одну статью.

– А еще было замечательное интервью с американской квакеркой, обучавшей наследного принца, – продолжил мистер Огири. – Вот вам прекрасный пример сближения культур.

– Это один из плюсов работы журналистом – общаешься с интересными людьми. – Воспользовавшись случаем, Фергюс добавил с почтением, которое Элли показалось до смешного приторным: – Кстати, сэр, я подумал, может быть, вы окажете мне честь и позволите взять интервью у вас? Конечно, когда в вашем плотном графике найдется место. Я с удовольствием напишу что-нибудь о вашем вкладе в послевоенное восстановление Японии. И, в более личном плане, насколько я знаю, у вас великолепная коллекция первых литературных изданий. Думаю, нашим британским читателям будет интересно обо всем этом узнать.

Мистер Огири засиял.

– Буду рад, мистер Раскин. И момент сейчас подходящий. Знаете, в конце месяца у меня выходит небольшая книга, где я излагаю свои мысли о будущем нашей страны теперь, когда оккупация идет к концу. Название: «Будущее новой страны». Могу немного рассказать и об этом. У вас ведь есть моя визитка? Позвоните по рабочему номеру, моя секретарша что-нибудь придумает. А я пока подготовлю письмо, которое вы передадите адвокатам для процедуры удочерения.

Только когда они сели в трамвай и поехали домой, Элли позволила себе немного поиздеваться.

– И если это не слишком назойливо, ваше королевское высочество, позвольте мне заодно почистить ваши дорогие туфли. Знай, Фергюс Раскин, ты – ужасный человек! Это же надо уметь так подольститься!

– Но ведь сработало, разве нет? – сказал в свою защиту Фергюс. – Он все проглотил и не поперхнулся. Не сомневайся, рекомендательное письмо будет самым восторженным.

Элли рассмеялась и сжала его руку в знак благодарности.

Глава 13

Дзюн наблюдал, как такси забирает Лису из ее дома. Он уже знал, куда она едет: Гото сверху сообщили, что Барсука отозвали в Соединенные Штаты и он вылетает с авиабазы Ханеда. Дзюна одели в форму цвета хаки, отдаленно напоминавшую военную, – больше подходит, чтобы околачиваться возле базы ВВС, чем его студенческая форма, – и дали деньги на такси до Ханеды, что было очень кстати, потому что поездка заняла больше времени и обошлась дороже, чем он ожидал.

Авиабаза оказалась далеко от центра города, вокруг заболоченные участки частично осушенной земли, где в грязи гнили брошенные рыбацкие лодки и баржи. Дзюн попросил таксиста высадить его подальше от главных ворот базы, а