Огоньки на воде - Тесса Морис-Судзуки

позволил им свободно пользоваться своими владениями. Она пошла по темному коридору, касаясь пальцами деревянной стены и думая: может, просто развернуться и уйти, вообще отказаться от встречи с ними? Она вполне может исчезнуть: переехать куда-нибудь на новое место, где им ее не найти, и никогда больше не встречаться с ними лицом к лицу. Но в глубине души она знала, что подлинный источник страха – это разбитые мечты, а от них ей никуда не убежать.

– Товарищ Вида! Наконец-то! – В дверном проеме появился мужчина с длинной бородой и в очках с роговой оправой. – Мы вас ждем.

– Извините, что задержала вас, товарищ Хасуда, – ответила она.

Она так и не поняла, была ли в словах книготорговца, употребившего слово «товарищ», нотка самоиронии или насмешки. Когда она произнесла в ответ это же слово, он искоса посмотрел на нее, возможно заподозрив сарказм либо решив, что с идеей о равных правах она заходит слишком далеко.

В комнате было еще двое: коренастый молодой человек в очках с толстенными стеклами и мужчина средних лет с морщинистым лицом фермера.

– Товарищ Дэн. Товарищ Ота, – представил Хасуда. Не настоящие имена, подумала Вида. Хотя это же они могут сказать о ней.

На низком столике посреди комнаты стояли бутылки с пивом, она бы с удовольствием выпила бокал, но не поддалась искушению и вместо этого подошла к крану, из которого потекла коричневатая струйка воды с привкусом железа.

– Вам известно, зачем мы здесь, – сказал Хасуда, когда она села на подушку за столом. – Это зреет уже давно. Чистки товарищей в школах, университетах, в профессиональной среде, негласная слежка, аресты по сфабрикованным обвинениям. Американцы показали свою империалистическую натуру во всей красе. Время стратегического сотрудничества, или как оно там называлось, закончилось.

Он говорил так, будто выступал на собрании. От нее явно ждали каких-то слов, но она промолчала.

– Мы хотим, чтобы вы примкнули к нам, товарищ Вида. Мы создаем базу неподалеку, в горах. Вы же хорошо знаете эту местность?

– Да, – с улыбкой ответила Вида. – У родителей здесь был дом, или, – она бросила взгляд на обветренное лицо товарища Оты, – даже летний дворец. Мы проводили здесь каникулы, когда я была ребенком, сюда же я ненадолго вернулась после окончания колледжа. Я хорошо знаю эту местность, хотя не бывала здесь много лет.

– Прекрасно. Мы все слышали о ваших необыкновенных достижениях в Китае. Вы одна из немногих в наших рядах, кто не понаслышке знает, что такое жизнь на переднем крае революции, – и ваш опыт бесценен. Нам срочно нужен человек, который возглавит работу с крестьянками, их надо убедить, что революция – это освобождение не только от патриархата, но и от землевладельцев, и от капиталистического гнета.

Дэн и Ота пока хранили молчание, и Вида задумалась: что они здесь, собственно, делают? Ота держал в узловатых пальцах бутылку пива и время от времени, слушая, делал глоток.

– Товарищ Хасуда, – заговорила Вида, тут же обнаружив, что ее сердце забилось быстрее, – мне лестно слышать, что вы так во мне уверены, но, боюсь, вы ошибаетесь. Посмотрите на меня. Я ни дня не работала в поле. Верно, мне пришлось пережить лишения на Хайнане, но это не значит, что я способна понять жизнь крестьянок и говорить с ними на понятном им языке.

– Прошу вас, давайте обойдемся без этого. У нас просто нет времени на подобные сомнения и самокопание, – от волнения голос Хасуды зазвенел. – Сейчас кризис. Посмотрите, что происходит со страной. Половина военных преступников вышла из тюрем, через год они снова будут сидеть в правительстве. Вы этого хотите? Хотите, чтобы Японию втянули в следующую мировую войну на стороне американцев? Так и будет, если мы не дадим отпор. И вы нам нужны, товарищ Вида.

Вида на мгновение замешкалась, вздохнула.

– Товарищи, – обратилась она ко всем, – я хочу быть с вами. Очень хочу. И ваш гнев и пыл мне понятны. Я никогда не предам вашего доверия. Но примкнуть к вам я просто не могу – у меня нет нужных навыков. И самое главное, у меня нет веры. Больше нет. Я бы хотела верить, что японские крестьяне вот-вот восстанут, как их китайские братья и сестры, и сбросят империалистическое иго, но, как ни стараюсь, не могу заставить себя в это поверить. Я смотрю вокруг и вижу, как люди наживаются на Корейской войне, – таких доходов у них не было никогда, – как хорошо стали жить фермеры. Я не говорю, что их не угнетают и не эксплуатируют. Конечно, угнетают. Но не думаю, что они восстанут и присоединятся к революции. Пожалуйста, – подняла она руку, когда Хасуда хотел ее перебить, – прошу, выслушайте меня. Я не пытаюсь разубедить вас в том, что вы считаете правильным. Я лишь говорю: чтобы присоединиться к вам, у меня нет нужной убежденности. Если соглашусь, то просто вас подведу. Свои возможности я знаю. У меня есть задача, которую надо выполнить. Точнее, две. Небольшие задачи, вероятно, вы не одобрите ни одну из них, но для меня именно они – способ помочь общему делу. Я должна идти своим путем.

Разумеется, они пытались ее уговорить. На это ушел целый час. Хасуда говорил все более витиевато и многословно. В какой-то момент в разговор вступил товарищ Дэн и высказался насчет надвигавшегося краха капитализма. Наверное, недавно из университета, подумала Вида. Она все ждала, что Хасуда коснется ее отношений с Тедом Корнишем. Эти отношения она никак не скрывала и была уверена, что книготорговцу о них известно. Она ожидала тирады о том, как развращают близкие связи с империалистами, но ничего подобного не последовало, и она была благодарна Хасуде хотя бы за это. В конце концов встреча завершилась, как в «Полых людях» Т. С. Элиота, – не взрывом, а всхлипом. Товарищ Хасуда, смирившись, пожал плечами.

– Конечно, Вида, это ваш выбор. – Судя по всему, она перестала быть «товарищем». – Я никогда никого не принуждаю вступить в наши ряды и всегда буду уважать то, что вы сделали для общего дела. Надеюсь, о своем решении вы не пожалеете. Изменить его еще не поздно.

– Если я его изменю, вы узнаете об этом первым, товарищ Хасуда, – сказала она с улыбкой.

* * *

Когда Вида вышла из гостиницы, дул легкий ветерок. Было слышно, как в кронах деревьев шипит ветер. Ветви вдруг хрустнули, она испуганно обернулась – пятнистый олень! Перепрыгнув через тропинку, он скрылся в зарослях.

Интересно, зачем они вызвали ее сюда, в глубь леса, ведь с тем же успехом могли провести этот разговор за чашкой чая в