Посох епископа - Наталья Николаевна Александрова

чтобы она узнала, где я живу. Кот Василий, конечно, может за себя постоять, но все же мне доверили животное, и я должна сдать его хозяину в целости и сохранности. А он голодный.

Так что Алене я ничего не скажу.

Знаю теперь, что она за штучка, с ней надо осторожнее.

— Э, нет, постой! — Алена приподнялась, спустила ноги с дивана и уставилась на меня пронзительным взглядом. — Ты, когда здесь ночевала, ничего тут не нашла?

— Это ты о чем?

— О ключе.

— О каком еще ключе?

— Ты тут не нашла ключ?

— Ничего я не нашла. Не знаю, чего ты от меня хочешь. — Я потихоньку отступала к двери.

— Ладно, не ключ… но ты ведь видела здесь горшок с комнатным цветком?

— Не помню. Если и видела, не обратила на него внимания. А что такое с этим цветком? Он засох? Так поливать нужно чаще… растения, они полив любят…

Горшок я разбила о голову Глеба, осколки и землю выбросила, но ни за что не скажу про это Алене.

— Ладно, проехали. — Алена с трудом встала и сделала несколько неуверенных шагов в мою сторону. — А вообще, зачем ты сегодня сюда пришла?

— Вот интересно! Если бы я не пришла, ты бы сейчас уже была на том свете!

— Да, я понимаю и благодарна тебе…

— Что-то незаметно!

— Но все же, зачем ты сюда пришла?

Говорила уже, что квартирка была небольшая, и мы незаметно оказались в прихожей.

— Тебя искала! Ты ведь втянула меня в криминальную историю, я и хотела получить хоть какие-то объяснения…

— Какую еще историю? Ты же сказала, что я ничего не говорила! Или ты врала?

— Слушай, — разозлилась я, — ты меня за полную дуру держишь? Во всех новостях говорят, что в синей «мазде» труп нашли, — думаешь, я не знаю номера твоей машины?

— А ты-то тут при чем?

— А при том, что я тебя искала, чтобы ключи от этой квартиры отдать, меня во дворе у тебя видели!

— И правда ты дура, — скривилась Алена.

— Была, — вроде бы согласилась я, — но теперь перестала ею быть. Поумнела…

Она кое-что поняла по моему голосу.

— Что, сдать меня полиции хочешь?

— Мне это совершенно ни к чему. Но я и сама не хочу попасть под следствие.

— Смотри у меня! — Алена сверлила меня взглядом. — Если ты мне врешь, мало тебе не покажется…

Она огляделась, как будто что-то искала.

— Ты не это ищешь? — Я показала ей пистолет, который нашла у нее в сумке и переложила к себе.

Она прикусила губу и нахмурилась:

— Зачем он тебе? Ты ведь им даже не умеешь пользоваться. Ты его наверняка первый раз держишь в руках.

— Зато ты слишком хорошо умеешь! И вообще, имей в виду: на нем твои отпечатки пальцев, и если ты попытаешься меня подставить или как-то мне навредить, я передам его полиции.

Алена отвела взгляд.

Видно было, что она очень серьезно отнеслась к моей угрозе.

Но я не стала останавливаться на достигнутом. От этой Алены всего можно ожидать, так что я отступила к двери, не спуская с нее глаз, и нашарила замок не глядя.

— Ах ты!

Она увидела, что пистолет у меня в сумке, и бросилась на меня тигриным прыжком.

Точнее, хотела броситься, но силы все же были у нее пока не те, так что я успела бросить ей в лицо ключи от квартиры. Она споткнулась, закрыла лицо руками, а я выскочила на лестницу, захлопнув за собой дверь…

Вряд ли Алена побежит за мной — в грязной одежде и босиком. Но все же я скатилась по лестнице как можно быстрее.

Надо же, какая зараза эта Алена! Вот что я ей плохого сделала? А она на меня с пистолетом…

А что, одного человека уже убила, ей теперь все равно. Как бабушка говорила, лиха беда начало…

И, конечно, правильно я сделала, что не сказала, что эти, из черной машины, ее ищут и знают ее нынешнюю фамилию. Пускай сама с ними разбирается!

Впрочем, кажется, сейчас она полностью очухалась и сумеет себя защитить.

Я сказала себе, что больше ноги моей не будет в этой квартире, и направилась к своему теперешнему дому, но тут ощутила непривычную тяжесть своей сумки и вспомнила, что там лежит Аленин пистолет.

Только этого мне не хватало — носить в сумке оружие.

К тому же ведь это пистолет, из которого был убит Глеб…

Если его найдут у меня, как я смогу оправдаться?

Конечно, я напугала Алену, сказав ей, что на пистолете остались ее отпечатки пальцев, а моих там точно нет, но все равно мне никто не поверит…

Нужно от него отделаться!

Причем как можно скорее…

Я огляделась.

В это время я проходила мимо задней стены типовой кирпичной пятиэтажки. На эту сторону не выходили двери парадных, и здесь не было ни души.

Прямо рядом со мной был пристроенный к стене заржавленный металлический короб с каким-то электрическим оборудованием. На его дверце был нарисован череп и красовалась строгая надпись «Не открывать. Опасно для жизни».

В то же время замка на этой дверце не было, она была прикручена простым куском толстой проволоки. По внешнему виду этой проволоки, дверцы и самого ящика можно было предположить, что его очень давно не открывали.

Я еще раз огляделась, убедилась, что меня никто не видит, открутила проволоку и открыла дверцу.

За ней были какие-то электрические клеммы и контакты, причем все это было ржавое и грязное, — видно было, что никто этим оборудованием давно не пользуется.

Я достала из сумки пистолет, обтерла его носовым платком, положила на дно ящика и снова закрыла дверцу.

Я понадеялась, что этот ящик еще очень долго никто не будет открывать, и уже хотела уйти, как вдруг увидела на земле небольшой клочок бумаги. Приглядевшись, я поняла, что это билет в музей, который я нашла у Алены в сумке и зачем-то взяла с собой.

Бесполезный клочок бумаги — но оставлять его здесь нельзя: если кто-то все же найдет спрятанный пистолет и подберет этот билет — его могут связать с пистолетом.

И возможно, этот злополучный билет как-то выведет следствие на Алену, а там — и на меня… Может быть, можно установить, когда и кому он был продан… — маловероятно, но лучше не оставлять здесь никаких следов.

Я подобрала эту бумажку, чтобы потом сжечь ее, и отправилась домой…

Когда я вернулась домой, кот Василий встретил меня в дверях, но посмотрел на меня так, как будто первый раз видит. Взгляд его изумрудно-зеленых глаз как будто говорил: «Кто эта женщина?