Аккорды смерти в ля мажоре - Елена Бриолле

– Мы все равны! Мы все одно! – повторили все участники сеанса.

– Мы не должны засорять своё сознание ненавистью, злобой, завистью. Каждый человек – по-своему уникален, как состав капли или форма снежинки, но все вместе мы – волна и снежный буран. Объединившись, мы сможем показать людям силу любви. Любовь спасает каждого человека от прозы земного существования и позволяет нам двигаться в одном ритме, следуя законам природы. Сегодня люди забывают, что жизнь – это не автомобили и новые платья, не драгоценности и шляпки, жизнь – это природа. Жизнь – это волна, а волна без любви невозможна. Ей нужна её сила. Только любовь может заставить человека превзойти его жалкую оболочку.

– Только любовь! Только любовь! – прошептали присутствующие.

– И я говорю вам – любите! Не бойтесь своих чувств, даже самых мимолётных. Они напоминают нам о том, что мы живы.

Мадлен, как в прошлый раз, закачалась в ритме слов Аннабель Норин. Она дышала полной грудью и думала о том, что готова отдаться своим чувствам. По телу пробежала приятная волна тепла.

Все участники, кроме новеньких, снова расстегнули свои сюртуки и распустили волосы. Снова заиграл рояль. Мадлен постаралась в этот момент не слушать музыку, а сосредоточиться на своём дыхании. Когда она открыла глаза, напротив неё сидел господин с растрёпанными волосами и шрамом на щеке. У него вспотел лоб, и он смотрел на Мадлен, как одержимый.

– Любовь, – продолжала Аннабель Норин. – Вы чувствуете, как мы сегодня сами создали новую волну любви? Вы чувствуете её энергию? Ей нужно найти выход. Сегодня. Сейчас.

Аннабель Норин подошла и обняла Мадлен. Тело хозяйки источало аромат магнолии. Мадлен захлопала глазами, но все участники громко зааплодировали, и она тоже в ответ обняла Аннабель Норин. Мадлен трясло.

– Мы все – волна, как музыка и природа! Мы все – одна семья, где нет места страхам. Обнимем друг друга, подарим друг другу часть нашего тепла, и оно к нам вернётся и придаст сил!

Господин напротив раскрыл свои объятия и крепко сомкнул их вокруг Мадлен. Она почувствовала его запах пота и быстро задышала.

– Что вы делаете? – услышала она знакомый голос за спиной. Турно! – Что вы делаете? Отпустите эту девушку, ей плохо. Она ещё слишком молода для таких терапевтических сеансов.

Все замолчали. Аннабель Норин встала, подошла к Турно и погладила его по голове. Он смотрел ей в глаза, словно спрашивая, правильно ли он понимает то, что происходит в гостиной.

– С возрастом люди не становятся умнее и не учатся любить, если никогда этого раньше не умели. Люди воспитывают детей так, чтобы они хорошо себя вели, но никто их не спрашивает, что они хотят на самом деле, что их делает счастливыми. Новые идеи всегда сначала пугают. В вас говорят демоны прошлого. Они не отпускают вас, держат за руки и тянут вниз. Любовь – это дело смелых людей. На неё нужно решиться. Но однажды открыв своё сердце миру, вы уже никогда не сможете жить, как прежде. Вы откроете глаза и увидите, что мир прошлого уходит во тьму. Дети не должны бояться проявлений своих чувств, они рождены свободными и должны свободно высказывать все свои желания.

Глаза Аннабель Норин горели. Она плавно проходила между рядами участников сеанса, чуть касаясь их плеч кончиками пальцев.

– Погодите, – сказал Турно, – погодите! Ваши слова меня запутали. Если мы рождены свободными, то я могу делать всё, что захочу? Но ведь это беспредел, непорядок.

Аннабель Норин повернулась к Турно и сильно ударила его по щеке. Мадлен вздрогнула и замерла. Зал опять погрузился в тишину.

– В вас говорят демоны прошлого! Вон! Вон отсюда! Уходите, демоны! – При этом она ещё раз хлестнула Турно по щеке. Он опешил и явно не знал, как реагировать. – Этот господин заблудился. Его ум цепляется за идею искусственного порядка, но в жизни этот порядок не действует. В жизни действуют естественные законы, законы природы. Они нам показывают путь и дают пример. Братья и сёстры, мы все иногда сомневаемся, но сомнения съедают душу, сомнения – это страхи и демоны. Поможем нашему брату избавиться от них и стать сильнее.

Аннабель Норин ещё раз дала пощёчину Турно, затем взяла за руку соседа и потянула его, чтобы тот встал, подошёл и повторил её жест. Господин с потным лбом и шрамом на щеке сосредоточенно посмотрел на Турно и со всей силы ударил его ладонью по скуле.

Пианист заиграл «Море» Дебюсси. Хозяйка теперь касалась каждого участника, они подходили и ударяли Турно. После каждого удара Норин повторяла:

– Оставьте его душу, демоны прошлого! Мы все – волна!

Лицо Турно покраснело от ударов. Из носа потекла кровь. Мадлен наблюдала за действиями окружающих. Всё было как во сне. В ушах звенели жестянки. Голова разрывалась от этого звука. Турно смотрел на неё так, будто говорил, что это страдание – это не страдание, а очищение. Наконец хозяйка взяла за руку саму Мадлен. Она встала и неслышными шагами подошла к Турно. Теперь его глаза уже ничего не выражали. Только пустоту загнанного животного. У неё сбилось дыхание.

– Оставьте его душу, демоны прошлого! – прозвучало где-то рядом.

Эти слова воодушевили Мадлен. Она тоже размахнулась и ударила Турно ладонью по уху. Турно пошатнулся и медленно спустился на пол.

– Мы все волна! – пролетело под потолком гостиной. Все снова зааплодировали.

Мадлен уже не понимала, кто и что говорил. Лица в её голове начали смешиваться в одно пульсирующее красное пятно. Аннабель Норин снова взяла её за руку. Кажется, тело её начало раскачиваться из стороны в сторону. Раз – два, раз – два! Прибой нельзя остановить, волна – это сила капель, заряженная любовью. Мы все рождены быть свободными и должны слушать желания своего тела. Так открываются чакры любви.

34. Шпионы

– Значит, Бодо был прав. У нас действительно появился новый каменщик, мастер на все руки, – опуская глаза на пианино, сказала Августа фон Варенсфельд. – Положите инструмент на место. Сейчас сюда придёт стража, и тогда вам точно несдобровать.

– Вы преувеличиваете силу своего голоса. Господин Эбхардт ответственно подошёл к реставрации замка. Стены тут прекрасно сдерживают звуки голоса и револьвера.

Ленуар опустил руку в карман, словно берясь за рукоятку оружия.

– Давно вы шпионите на немцев? – спросил он. – Отвечайте! Франц Шмид – ваш поставщик телеграфов?

– Вы напрасно тратите время. Какая разница, сколько я