Забыть о девочках - Жаклин Баблиц

Наверное, ей не дает уснуть кофеин вперемешку с тревогой, от которой сжимается сердце с тех пор, как самолет приземлился в Осло. «Нечего декларировать». Это казалось чудовищной ложью, однако ее не вышвырнули из зеленого коридора. Она прошла таможню, спокойно села в экспресс до города, и никто не кричал ей в спину: «Стойте! Какова истинная цель вашего пребывания здесь?»

В бланке миграционного учета нет варианта ответа «Пока не знаю».

Сегодня, в этот вторник, в Норвегии, Рут позволила себе чуть больше, чем просто отдохнуть после смены часовых поясов. Она бродила по улочкам Грюнерлокки и центру города, ни разу не проверив, насколько близко подошла к дому, где живет Хелен Хальворсен. На набережной в Акер-Брюгге, любуясь густой синевой Осло-фьорда, пыталась избавиться от давящего ощущения тревоги. Уговаривала себя: в столь прекрасном месте не может произойти ничего плохого. И тут же вспомнила о случившемся в 2011 году на острове Утойя, до которого отсюда всего несколько минут на пароме. В тот страшный день в летнем лагере были расстреляны шестьдесят девять человек, многие из них – подростки. И еще восемь убиты здесь, в городе.

Террор немыслимого масштаба, устроенный всего одним человеком. Совершенно чуждый атмосфере этого города, который даже поздней ночью кажется таким безопасным. Стоя на балконе, Рут ощущает, как дополнительный дневной свет придает энергии улицам. Она представляет, как после ночной смены возвращается домой не из «Суини», а из какого-нибудь здешнего бара, и не нужна ни помада-электрошокер, ни перцовый баллончик, потому что по пути не мечутся тени в темных закоулках.

Как бы все изменили несколько лишних светлых часов!

Завтра Рут не будет напрасно тратить время… только бы получилось уснуть. Утром нужно встать отдохнувшей. С ясной головой. Потому что она планирует спозаранку заявиться на порог к Хелен Хальворсен. Постучит в дверь и скажет…

Рут знала бы, что сказать, если бы Родерик Аллейн сдержал обещание. Уже прошло больше суток, а он прислал одно-единственное сообщение, в котором просит дать ему еще немного времени.

«В прошлом году у меня возникла небольшая проблема с похожим случаем, – уклончиво пояснил он. – Мне кажется, мой адвокат еще не простил мне то фиаско. Хочу досконально все проверить, прежде чем рассказывать вам. Уверяю, ожидание того стоит».

Но ждать Рут не собирается. В Марама-Ривер она провела достаточно времени, можно сказать, впустую. Откроет ей Родерик Аллейн свою великую тайну или нет – она лично встретится с бывшей домовладелицей Итана Освальда. Придется снова в качестве предлога использовать подкаст и надеяться, что и в третий раз это сработает.

Когда Рут наконец погружается в сон, на тумбочке жужжит телефон. С трудом разомкнув веки, она смотрит на экран. Гейб. Вечно он не вовремя! И все-таки она садится в постели и читает, что он хочет сказать из далекого Нью-Йорка, за шесть часовых поясов отсюда.

«Привет, Нэнси Д! Сегодня здесь такая теплынь. Пишу с пляжа Рокавей, даже не подозревал о его существовании (но ты-то, я думаю, знала). Обязательно нужно съездить сюда еще раз летом. Как там Осло? Купила бокал вина за 50 баксов? И самое главное, с женой УН уже встретилась? Обалдеть, насколько твоя жизнь интереснее моей!!!»

Рут откидывается на мягкую спинку кровати и слегка постукивает о нее затылком, размышляя об имеющихся вариантах. Получать такие сообщения приятно. Они дают ощущение, что ты нормальный человек и занимаешься нормальными (и да, интересными!) вещами. К тому же сегодня из дома никто не писал. Может, думают, что она задержалась на несколько дней в Новой Зеландии. Значит, Гейб единственный точно знает, где она сейчас.

Эта девочка, которую убили в Риверсайд-парке. Алиса Ли. Мысль о ней всплывает в голове, едва Рут прекращает стучать затылком по спинке кровати. В «Нью-Йорк таймс» на годовщину убийства была интересная статья о ее жизни и смерти. Кое-что из этого очерка приходит сейчас на ум. Люди так долго не могли понять, что Алиса Ли исчезла, потому что никто не знал, где она должна была быть.

«Встречаюсь с Хелен завтра утром, – под впечатлением от этих раздумий отвечает она Гейбу. – Так что, если не выйду на связь…»

Завершив фразу многоточием, Рут нажимает «Отправить» и прячет телефон в тумбочку.

– Ты действительно хочешь втянуть его в это? – начинает Бет, едва она снова укладывается в постель. – Он кажется очень… бесхитростным.

– Никуда я его не втягиваю, – защищается Рут. – Просто подумала, хорошо, если хоть кто-то будет знать, где я.

Уткнувшись лицом в подушку, чтобы отгородиться от хмурого взгляда подруги, а заодно и от навязчивого голубого света, Рут не спит до глубокой ночи. Думает о мертвых девочках. О Нью-Йорке. О Марама-Ривер. О Мельбурне и Осло.

И о том, что любое место может казаться безопасным, хотя таковым не является.

На следующее утро Рут замечает, что кольцо с цветком на цепочке оставило след в яремной ямке.

Под кончиками пальцев она ощущает след от бороздок на лепестках и от самого колечка. Как будто это Бет всю ночь вдавливала незабудку в ее кожу.

Хелен Хальворсен живет на третьем этаже элегантного многоквартирного дома напротив старинной церкви. Она стоит неподалеку от Анкербруа, или Якорного моста; четыре бронзовые скульптуры по мотивам норвежского фольклора принесли ему неофициальное название «Сказочный мост». Шагая этим утром по мосту, Рут останавливается у самой удивительной из скульптур – обнаженной девушки, взбирающейся на спину дикого медведя. В другом углу фигура еще одной девушки, ухватившей за рога огромного быка, ступни ее висят в воздухе. Рут понятия не имеет, из каких сказок эти персонажи, но все же находит утешительным, что ни одна из этих девушек, судя по всему, не боится своего зверя.

Подбадривая себя, Рут подходит к калитке, ведущей во внутренний двор дома Хелен. Солнечно-желтый каменный фасад украшают маленькие балкончики, оформленные горшечными растениями и пышными цветами. Жалея, что нет трискелиона, с которым ей было бы спокойнее, Рут толкает массивные деревянные двери и с облегчением, пусть и с некоторым недоумением, обнаруживает, что они не заперты. Под аркой она проходит в общий двор. Со всех сторон окна квартир смотрят вниз, на брусчатку и поросший мхом фонтан в центре.

Медная стрелка указывает на внешнюю лестницу, ведущую в крыло, где живет Хелен. Размышляя о девушках и диких зверях, Рут проходит мимо фонтана и напоминает себе, что с другой стороны двери будет всего лишь женщина.