Секрет австрийского штруделя - Анна Акимцева

– Вера Романовна, не переживайте так, – улыбнулся Димка, который тоже понял, что тайное совещание затеяно в машине с единственной целью, выяснить не грозит ли мне обвинение в причинении вреда Ковальковой. – Ульяна сегодня целый день была рядом со мной, в "Авангард" мы не заезжали.

Успокаивая Страхову, я рассказала о своем сегодняшнем дне.

– Мы утром рванули к Максу в лагерь, там пробыли до двенадцати, в город вернулись в половине второго. У меня же встреча с австрийцем была назначена в ресторане «Траттория». Это тот ресторан, где мы мой день рождения два года назад отмечали. Ваш звонок нас там и застал. Анюте я, правда, обещала приехать в офис, но не раньше четырех.

– Слава Богу. В офисе тебя не было! И доказать сможешь! – Вера Романовна побарабанила ногтями по ручке двери. – Но мне очень не нравится, как ведут себя полицейские и следователь. Словно решили сделать тебя виноватой. Знаешь, что – звони ка ты Верещагину.

Страхова перед нашим адвокатом испытывала благоговейный трепет, увидев только единожды как он работает с полицейскими: – Пусть приезжает. Да, Дим?

– Если только для Вашего успокоения, – пожал плечами Смирнов. – Мы и без него обойдемся. Деньги целее будут.

– Именно для моего спокойствия, – возразила она. – Немедленно звони адвокату.

На мой звонок Верещагин откликнулся сразу. Выслушав кратное изложение истории, обещал приехать в течение часа. Раньше не получится – он за городом.

Машина Смирнова, в гордом одиночестве стоящая на уличной парковке, не осталась не замеченными. К нам, от будки охранников, спешно бежал молодой человек, одетый в джинсы и неприметную футболку. Принадлежность к органам выдавала черная кожаная папка, удерживаемая им подмышкой. По моим наблюдениям, оперативники, все как на подбор, таскают с собой точно такие же. Кожаная черная папка, как принадлежность к касте оперов – прекрасный афоризм! Вслух я это не произнесла, только покосилась на Смирнова. Слава Богу, у него такой нет.

Оперативник распахнул дверь с водительской стороны, пару секунд смотрел на Димку и, узнав, поздоровался, а потом его взгляд остановился на мне.

– Ульяна Маркова? – спросил он.

Без сомнения, как я выгляжу, уже было известно всем сотрудникам доблестных органов, наводнившим наш офис. Поэтому вопрос был задан скорее для проформы.

– Вас ждет следователь, – продолжил оперативник. – Почему не заходим в офис?

Тон его был резок, развязан. Пару секунд я размышляла, не начать ли учить молодого человека азам общения с населением. Например, объяснить, что сотрудник полиции обязан первым делом представиться, а потом вопросы задавать. Но ту же поняла, что мое подступившее возмущение вызвано вовсе не тоном сотрудника полиции, а тревогой за подругу и невозможностью помочь ей. Поэтому решила поумерить свой пыл.

– Вас жду, – все же не смогла удержаться от небольшой резкости.

Распахнула дверь машины, почти выпрыгнула из нее и стремительно зашагала в сторону здания «Авангарда». Оперативник поспешил за мной, стараясь идти чуть позади, создавая иллюзию того, что он конвоирует задержанную при попытке бегства.

Споро подоспевшие к нам Страхова и Смирнов эту иллюзию поломали, образов чуть ли не толпу. Сотрудник оказался окружен нами, и уже казалось, что это мы ведем его в сторону офиса.

Так, вчетвером мы и дошли до кабинета директора.

Попытки Димки и Веры Романовны пройти со мной в кабинет, молодой оперативник пресек, очень невежливо указал остаться в коридоре.

«Ульяна, ты спокойна, ты совершенно спокойна. Анька жива и это самое главное! Просто постарайся сейчас не взорваться!» – уговаривала я себя, проходя в кабинет.

За директорским столом заседал мужчина, в форменной рубашке следственного комитета. На вид, лет тридцати пяти, весь такой ладненький, кругленький, пухленький, словно Вини Пух. Пуговицы на его рубашке топорщились под явно большим пузцом, а лицо, с детско-наивным выражением, вовсе не соответствовало серьезной должности.

– Присаживайтесь, Ульяна Владимировна! – следователь указал мне на стул. – Мы Вас давно ждем.

Я заняла предложенное место. Молчала. «Как же к нему обращаться? Господин? Товарищ? Хоть бы имя отчество свои назвал».

Улыбнувшись мне, как долгожданному родственнику, представился:

– Воронцов Сергей Михайлович, следователь, следственного отдела….

Следом шло название отдела и перечисление регалий.

– Ульяна Владимировна, сегодня днем Вас видели в кабинете Ковальковой Анны Ивановны. А потом ее нашли с пробитой головой, все в том же кабинете. Как Вы это объясните?

Он не давил, не обвинял, не повышал голос. Весь его вид выражал сочувствие моей незавидной судьбе и жгучее желание помочь.

– А в какое время меня видели? – решила конкретизировать претензии следствия ко мне.

– Ульяна Владимировна, Вы скажите, в какое время сегодня были в офисе, а я потом объясню, в какое время Вас видели тут, – добродушие, исходящее из Воронцова, просто зашкаливало, никак не соотносясь с его словами.

– Не было меня сегодня на работе. Поэтому видеть меня никто не мог.

– Странно, но ваши сотрудники дали иные показания.

– И правда, странно. Давайте я дам Вам объяснения. Вы в качестве кого меня допрашивать будете? – знания уголовного процесса, удивительным образом всплывали у меня в памяти. – Как свидетеля? Так вот я Вам сейчас под подписку об уголовной ответственности за дачу ложных показания и за отказ от дачи показаний, все и изложу. Поминутно. А Вы, потом, своим операм поручение дадите, они мои показания проверят.

– О том, что Вы юрист я знаю, и знаниями блистать мне тут не стоит, – не переставая источать добродушие, огрызался следователь.

– Помилуйте, какие знания, никогда не работала по уголовному праву. Скучно, знаете ли. Слишком просто, – не осталась в долгу я, доставая из сумки паспорт и протягивая следователю. – Записывайте.

Потом, действительно, поминутно рассказала про свой сегодняшний день, указав всех тех, кто может подтвердить мои показания. Начала с того, как проснулась в квартире у Смирнова.

– Вы состоите в интимной связи с Вашим безопасником? – скривился Воронцов, в первый раз за все время разговора, утратив свое благодушие.

– Разве так было сказано? – нарочито удивилась я и, демонстративно, посмотрела на часы. По моим подсчетам до приезда Верещагина еще минут тридцать.

– Куда-то торопитесь, Ульяна Владимировна? – мой жест не остался незамеченным.

– Нет, ну что Вы, до понедельника я абсолютно свободна. Просто Верещагин обещал приехать. Смотрю сколько у Вас осталось времени побеседовать со мной до его визита.

По тому, как вытянулось лицо Воронцова, я поняла, что фамилию нашего адвоката он прекрасно знал.

– Ульяна Владимировна, ну я же ни в чем Вас не обвиняю. Просто стараюсь разобраться. А Вы в штыки все воспринимаете, – заулыбался следователь. – Ведь, как я выяснил,