Крик в темноте - Оливия Нортвуд

Когда Джеймс предложил ей сходить на День памяти, Грейс согласилась почти без промедления, словно только и ждала чего-то такого, но теперь засомневалась, что хочет этого. Казалось, она разучилась носить платья, если когда-то и умела; все ее мысли занимало дело и предстоящая работа с Уайтхоллом. Грейс старалась настроиться на рабочий лад, ей не хотелось видеть надменную ухмылку профайлера, не хотелось, чтобы он за несколько минут разнес их едва выстроившуюся линию расследования и ткнул носом в дерьмо, как несмышленых котят. Но какая-то ее часть, та, которая еще не забыла, что значит быть женщиной, прикидывала, какого цвета платье будет хорошо смотреться на фоне парадной формы Джеймса. Она же поставила галочку где-то посреди всего того безумия, что творилось у нее в голове: забежать в салон возле участка и сделать укладку.

Лейтенант МакКуин перехватил ее на выходе из участка. Когда детектив из твоего отдела срывается с рабочего места посреди дня, ты забеспокоишься в любом случае. Майкл долгое время убеждал Грейс, что она вправе принимать самостоятельные решения, если в состоянии за них отвечать. То, что она пригласила из Вашингтона Ди Си агента Уайтхолла, вызвало улыбку на его измученном, осунувшимся лице. «Хорошая работа, Келлер», – сказал он и, похлопав ее по плечу увесистой ладонью, проводил до машины. Лейтенант дал несколько советов, о которых Грейс не просила, и был рад, что она избавила его от какой-то части бюрократической работы. Пригласить консультанта из ФБР неофициально было значительно проще.

Генри Уайтхолл разительно выделялся в безликой толпе, облаченной во что-то усредненно серое и трикотажное. Он был на голову выше любого проходящего мимо мужчины, его собранная, уверенная походка, кожаный портфель в правой руке и графитовая тень щетины на лице притягивали взгляды. В черном выглаженном костюме и безукоризненно-белой рубашке, расстегнутой на несколько пуговиц, даже после шестичасового перелета он выглядел свежим, отдохнувшим и слишком довольным для того, кто приехал расследовать жестокие убийства двоих мужчин.

Грейс неуверенно подняла руку и помахала ему, на что Генри шире улыбнулся и ускорил шаг. Спасаясь от его прямого, испытующего взгляда, Грейс заглянула в салон «Челленджера», достала с пассажирского сиденья стакан из-под кофе, бумажный пакет с недоеденным завтраком, полупустую бутылку воды, которая лежала в машине уже несколько месяцев, и выбросила в урну.

– Детектив Келлер. – Генри оказался рядом слишком быстро. Он протянул ладонь для рукопожатия, повесил портфель на плечо и поправил очки. – Что у вас здесь происходит? Вы не стали дожидаться, пока Бюро рассмотрит официальный запрос. Я думал, что увижу библейское разорение.

– Спасибо, что прилетел, Генри. – Грейс пожала ему руку и улыбнулась. – Все не так страшно, как ты думал, но… Похоже, расследуя убийства Брюэра и Голдберга, мы наткнулись на нечто… Нечто более страшное.

– Расследование с двойным дном, – удовлетворенно произнес он и потянулся к ручке на двери. – Расскажи все, что удалось выяснить.

– Нам лучше поговорить в участке, Генри. Я хочу, чтобы детектив Нортвуд участвовал в разговоре. – Грейс села за руль и пристегнулась. – Ты голоден? Мы можем заехать куда-нибудь за кофе и сэндвичами.

* * *

Джеймс ждал их в кабинете. Грейс с благодарностью посмотрела в глаза напарника – Нортвуд принес в их кабинет дополнительный стол, стул и флипчарт для агента Уайтхолла и, скрыв неприязнь, поздоровался с ним за руку.

– Для начала мне нужно ознакомиться с материалами по делу и выслушать вашу версию. Или несколько версий. – Генри снял пиджак, повесил его на спинку стула, достал ноутбук из портфеля и сел за стол.

– Вот, здесь все. – Джеймс разложил перед профайлером их отчеты, заключения судмедэксперта, криминалистов, фотографии тел и мест преступлений.

Грейс поймала себя на мысли, что ее больше не выводила из себя неспешная педантичность Уайтхолла: ни то, как он разложил на столе документы, ни то, как тщательно и аккуратно закатал рукава рубашки практически до локтей, обнажив предплечья, покрытые темными волосками и тугими венами.

– Убитые: Джейми Брюэр и Малкольм Голдберг. Помощник мэра Сиэтла и потомственный адвокат. На первый взгляд никакой связи, если бы не это, мы бы отдали дело Голдберга кому-то другому. – Джеймс открыл одну из коробок с уликами и вытащил из нее два полароидных снимка в пакетах с зип-замками.

Генри осторожно взял фотографии в руки и нахмурился.

– Это не совсем так. – Грейс с легким укором взглянула на Джеймса и села на свободный край стола. – На телах Брюэра и Голдберга были найдены следы пыток. Детектив Нортвуд первым обратил на это внимание. Под ногтями у Брюэра доктор Хэмптон обнаружил древесные волокна и кровоподтеки – преступник загонял щепки ему под ногти. Голдберга пытали током и водой.

– Когда у нас был один труп, мы думали, что Брюэра могли убить конкуренты или оскорбленная жена. Он был тем еще уродом, если понимаешь, о чем я. – Джеймс выразительно взглянул на Генри, сделал долгий глоток остывшего кофе и бросил стакан в мусорное ведро. – Но способ убийства очень не женский, а от конкурентов обычно избавляются с помощью пули в голову, и мы отказались от этой версии, наверное, раньше, чем обнаружили новое тело.

– Ты прав. – Генри кивнул. Просматривая фотографии Брюэра и Голдберга с места обнаружения тела и с секционного стола, он хмурился и раскладывал их в каком-то странном, понятном лишь ему одному порядке. – Какого вектора вы придерживаетесь сейчас? Жертвы были знакомы между собой? Их что-то связывало?

– В том-то и дело, что да. – Джеймс словно ожил, в его глазах появился лихорадочный блеск, погасший, казалось, навсегда после смерти Мэдди. Он подошел к доске, на которой они с Грейс старательно выстраивали линию расследования, и подозвал Уайтхолла жестом. – Мы выяснили, что убитые были друзьями со времен учебы в университете. К тому же во время обучения Голдберг и Брюэр основали какой-то тайный клуб или вроде того. – Джеймс указал на выдержки о «Вашингтонских псах» – все, что им удалось узнать. – Если верить слухам, обрядом инициации у них было изнасилование. И еще. – Нортвуд глубоко вздохнул. – Когда они учились в Вашингтонском университете, одна девушка погибла. – Он указал на фотографию Дейдры Хьюз. – Это списали на несчастный случай, но дело очень грязное, я уверен, что над ним поработал Голдберг-старший с его полезными знакомствами: судья и окружной прокурор были его марионетками.

– Ее родителей повторно допросили?

– Да, несколько дней назад. – Грейс нравилось, что Генри, кажется, думал в одном с ними направлении.

– Что удалось выяснить?

– Они не верят в несчастный случай, но… отец Дейдры не может быть причастен к убийствам. Он парализован