Крик в темноте - Оливия Нортвуд

– Я… попал в аварию, – солгал он и втянул кровь, закапавшую из носа.

Идея пришла в голову быстро, и он воплотил ее раньше, чем успел подумать. Он сфотографировал жертву на полароид, бросил снимок на пол – прикасаться к мертвому ублюдку больше не хотелось – и пошел к машине. Вытащив из ящика с инструментами тяжелый разводной ключ, он обхватил его обеими руками, сжал зубы, выдохнул и нанес себе удары. Сначала по голове, чуть выше линии роста волос, а затем по переносице. Из ноздрей хлынула кровь, потекла по подбородку и уродливыми цветами распустилась на грязной футболке. Едва не потеряв сознание, он сел в машину, вымазал руль кровью, нарочно въехал в растущее неподалеку дерево, проверил, нет ли осколков бампера, а затем уехал, испытывая странное, душащее удовлетворение от боли.

– Господи… ты в порядке? Отвезти тебя в больницу? Никто не пострадал?

– Все в порядке, не нужно в больницу. Никто не пострадал. Я просто задремал на пустой трассе.

– Ладно. – Она всегда слишком быстро с ним соглашалась и безоговорочно верила. – Раздевайся, иди в душ. Я принесу тебе чистую одежду и полотенце.

Он стал послушно снимать с себя вещи, но жена покачала головой:

– Не смей. Только не здесь. – И вытолкала его в коридор.

Когда он вышел из душа и по привычке поплелся в спальню, вытирая на ходу волосы, она уже ждала его с аптечкой, стоя как тень возле кровати.

– Садись, – скомандовала она и включила ночник. Его нагота давно перестала ее смущать. – Обработаю раны.

– Спасибо.

Он сел на край кровати и слегка откинулся назад, опершись на руки и прикрыв глаза. Дома ему было спокойно, он позволил себе расслабиться и только сейчас, после горячего душа, почувствовал, как от длительного напряжения ныло тело. Он ощущал на своем лице ее нежные пальцы, уверенные, но осторожные движения, словно она боялась причинить ему боль. Затем все прекратилось. Он услышал щелчок, с которым она закрыла аптечку, а потом шелест ткани, а когда открыл глаза, она уже сидела на его коленях и настойчиво толкала в грудь.

Он лег на спину, провел ладонями по ее бедрам и талии, без нажима обхватил груди, и тело мгновенно отозвалось знакомыми ощущениями в паху.

* * *

Под утро, лежа без сна в кровати, он в последний раз посмотрел на жену и улыбнулся. Ее волнистые волосы лежали на подушке и у нее на лице, от чего она хмурилась и смешно морщила нос во сне. Мужчина накрыл жену пледом и убрал рыжие пряди с лица. Он знал, что они попрощались, и знал, что она справится. Что бы ни случилось в конце, он не хотел, чтобы она видела его за решеткой или с пулей, застрявшей в голове.

Он подошел к шкафу, чтобы взять одежду. Удивительно, но, узнав о Джиа, она не выбросила его вещи, не сожгла их и не отдала бездомным. Одежда, словно из другой жизни, висела здесь, рядом с ее платьями и костюмами. Он провел ладонью по тканям разной фактуры и стал выбирать все, что может ему пригодиться.

Положив в дорожную сумку парадную военную форму, он наткнулся на белое поло и льняные брюки, которые однажды, пару лет назад, надевал на благотворительную игру в гольф для ветеранов войны в Персидском заливе.

Он ненавидел публичные мероприятия, но приказ посетить благотворительный гольф, организованный мэром Блэквудом, поступил из штаба от генерала. Ослушаться он не мог и завидовал сослуживцам, которые были за океаном. Он не умел играть, поэтому ходил между столиками с фуршетными закусками и шампанским и чувствовал себя неловко.

– Не играете? – К нему подошел смутно знакомый мужчина с ослепительной улыбкой и кудрявыми волосами. Внешне он напоминал херувима-переростка: слащавый, гладкое лицо, пухлые губы и длинные ресницы. Он залпом осушил бокал шампанского и протянул ему руку: – Джейми Брюэр, помощник мэра Блэквуда.

– Рад знакомству. – Он представился, вымученно улыбнулся и пожал мужчине руку.

– Жарко сегодня, не так ли?

Брюэр совершенно по-варварски задрал свое поло и вытер пот с лица. Он и сам часто так делал. Но, находясь в обществе, старался соблюдать приличия. Невольно опустив взгляд вниз, он заметил ужасного качества татуировку прямо над поясом брюк, на подвздошной кости Брюэра. Нечто графичное, отдаленно напоминающее голову собаки.

– Да, – стушевавшись, пробормотал он.

– Не скучайте, подполковник, развлекайтесь. – Брюэр подмигнул ему, ущипнул за задницу молодую девушку, проплывавшую мимо с подносом, полным бокалов. – Она очень хороша. Я уже успел проверить, – чуть тише добавил он и вернулся к игре, побежав на радостные возгласы друзей и подхалимов.

Он посмотрел вслед девчонке, и единственное желание, которое у него возникло, – отругать ее по-отечески и отвезти домой.

– Ты не останешься? – раздался за спиной хриплый ото сна голос жены. Она приподнялась на локте, прикрывшись краем пледа.

– Нет, – обернувшись к ней, покачал он головой.

– Это из-за нее?

– Из-за Джиа?

– Я не знаю, как ее зовут.

– Нет, это не из-за нее. С ней… все.

– Тогда останься, я тебя прощаю.

Он подошел к ней, сел на кровать и коснулся ее лица ладонью.

– Я люблю тебя. И никогда не переставал. Но я не должен оставаться. Не хочу, чтобы тебя зацепило.

– О чем ты?

Он сжал пальцами переносицу и зажмурился от боли, в очередной раз отметив это новое пугающее чувство: боль теперь приносила ему облегчение.

– Не могу сказать. Но я хочу, чтобы ты знала… если когда-нибудь обо мне заговорят с экрана телевизора или… еще откуда-нибудь. Я делал это ради нашей девочки. И ради тебя.

– Ты меня пугаешь.

– Поэтому я должен идти.

– Тогда не возвращайся больше. – Она легла на спину, плед сполз с ее груди. – Я не могу так.

Он вспомнил первые месяцы их родительства. Она кормила их дочь грудью. Терпела боль, трещины, раны и все неудобства ради нее. Да, ему было невыносимо больно осознавать, что их малышки больше нет. Но что насчет нее? Каково ей сейчас?

– У тебя есть деньги? – У нее всегда был доступ к его счету, и в последний раз, когда он туда заглядывал, там оставалось достаточно средств для безбедного существования до конца жизни, но что-то могло измениться.

– Уходи, – попросила она и отвернулась к стене. Ее голос дрожал, она плакала.

Глава 19

Грейс ждала Генри Уайтхолла на парковке международного аэропорта Сиэтл-Такома. Она стояла, прижавшись спиной к нагретому боку «Челленджера», отстраненно наблюдая за нервозным, суетливым мельтешением прохожих,