Красная Москва - Валерий Георгиевич Шарапов

из ванной, забежала в спальню и увидела жуткую картину. Машинально подняла с пола пистолет, а потом испугалась, что подумают на нее. В дверь уже стучали соседи. Женщина собрала свои вещи, прихватила пистолет и сбежала по пожарной лестнице. Пистолет выкинула в ближайший мусорный бак, где его и нашли. — Никитин замолчал, выразительно посмотрел на Деркача. — С Элеонорой я поговорю. Она напишет именно такие показания.

— А покушение на Кисельмана?

— А вот это, Семен Маркович Левин, — Никитин направил указательный палец на Деркача, — именно ты и совершил. Был пьян. Неудержимо захотел пива, надумал украсть бутылку из продуктовой машины и ударил монтировкой водителя по спине.

— И что мне светит?

— Минимальный срок. А скорее всего, условное наказание. Ты же инвалид войны.

Варя встревоженно посмотрела на отца:

— Папа, а если…

— Это единственный шанс, — произнес Деркач. — Аркадий, ты… Если бы ты знал, как я тебе благодарен…

— Благодарности потом, — прервал его майор.

— Но если кто-нибудь узнает, что это неправда, — прошептала Варя, со страхом глядя на Никитина. — Что Левин — вовсе не Левин, а Деркач. И ты покрывал преступника. Тебя же арестуют и посадят.

— Мы все рискуем, — кивнул Аркадий. — Наверное, я должен был арестовать Андрея Деркача и в наручниках увезти в отделение. Так должен был поступить следователь Никитин. Но фронтовик Никитин, простой мужик Никитин так поступить не может. Он приведет в отделение слегка хмельного мелкого хулигана Сему Левина.

— Тогда поехали, — заторопился Деркач. Ему уже до боли хотелось какой-то определенности. — Я напишу признание о нападении на Кисельмана.

Никитин встал, надел пальто. Деркач тоже поднялся.

— Варя, — сказал он дочери, — жди дома. Я скоро вернусь… Аркадий, я ведь вернусь?

— Вернешься, — процедил сквозь зубы Никитин.

— Хорошо, папа.

Они дошли до двери. Деркач вышел на крыльцо первым. Никитин еще не успел переступить порог, как Варя вдруг кинулась к нему, обхватила за шею.

— Аркадий! — плакала она. — Поверь мне, пожалуйста! Я тебя люблю по-настоящему! Не из-за жалости, не из-за благодарности — по-настоящему!

Никитин осторожно освободился от ее объятий:

— Варя…

— Да, я сначала обманывала тебя! Но потом полюбила. По-настоящему! Это правда!

— Я знаю, — тихо сказал он. — И я тебя тоже любил.

— Любил? — Она схватила его за руку. — А теперь?

Никитин смотрел на нее долго, грустно:

— А теперь… теперь я не знаю, что чувствую.

— Мы сможем начать сначала?

— С начала? С какого начала? Не знаю, Варя. Честно не знаю.

Он поцеловал ее в лоб и вышел вслед за Деркачом.

Варя осталась стоять в дверях, глядя им вслед сквозь слезы.

В машине Деркач сказал:

— Ты зря ее обижаешь. Она действительно тебя любит.

— Я знаю, — ответил Никитин. — Но любви мало. Нужно еще доверие.

— А его уже не будет?

Никитин не ответил.

Машина покатила по заснеженной дороге к городу. Двое мужчин молчали, каждый думал о своем.

О любви, которая может не выдержать испытания ложью.

И о правде, которую лучше никогда не знать.

Эпилог

Деркач сидел в допросной комнате.

— Допроси его, — сказал Никитин помощнику. — Семен Маркович Левин готов дать признательные показания.

— Вот это да! — Орлов даже рот раскрыл от удивления. — Аркадий Петрович, вам удалось его расколоть? Но как?! Невероятно!

— Не спеши с выводами, — махнул рукой Никитин. — Вина Левина только в том, что он в состоянии алкогольного опьянения нанес удар монтировкой по спине гражданина Кисельмана. С целью завладеть государственной собственностью в виде бутылки пива. Одной штуки! — уточнил Никитин и вздернул указательный палец вверх.

— И все?! — ошарашенно уточнил Орлов.

— И все.

Через пятнадцать минут Орлов вернулся в кабинет с протоколом в руке:

— Да. Так и есть. Признался в нападении на Кисельмана. Говорит, жутко захотелось пива с похмелья, а денег не было. Это что ж получается… А кто тогда убил остальных спекулянтов?

— Об этом ты узнаешь завтра. От нашей очаровательной Элеоноры… Эй, дружище! Челюсть платком подвяжи, а то она у тебя сейчас отвалится. И завтра вечером всех приглашаю в ресторан. Дело закрыто.

— У меня в башке не укладывается! — Орлов почесал затылок и направился к двери. — Левина выпускают под подписку?

— Да, выпускай. Мелкое хулиганство. Нечего всякой швали занимать наши служебные помещения.

Орлов уже поворачивался к двери, как в кабинет вломился Кочкин с взволнованным лицом.

— Аркадий Петрович! Вы Левина еще не отпустили?

— Нет, вот только собираемся, — ответил Орлов. — Что случилось?

— Внизу у дежурного сидит женщина. — Кочкин сделал паузу. — Спрашивает про Семочку Левина.

Никитин и Орлов переглянулись.

— Кто такая? И что она от него хочет? — осторожно спросил Никитин.

— Говорит, что это ее жених. Они разлучились во время войны. — Кочкин понизил голос. — Много лет его искала, прошла через концлагерь, чудом выжила и вот недавно узнала, что он живет в Москве. Зовут ее Соня Альтерман.

Никитин почувствовал, как у него холодеет в груди. Он встал, подошел к окну. Понимал, что попал в ловушку.

А за окном продолжал падать снег, укрывая город и все его тайны белым безмолвным покрывалом. Зима в этом году никак не хотела отступать.