Отдайте ее мне! - Ольга Авдеенко

выбил у антиквара описание внешности художника, который принес рисунок шкатулки, и пришел с этим к своему нанимателю. Тот, после собственной неудачной попытки, дал ему точный адрес и велел забрать шкатулку. Однако с выполнением этого задания возникли сложности: после очередного допроса в полиции Шерман запаниковал и ударился в загул; кроме того, Робсон заметил наблюдение за мастерской. К этому времени мы уже собрали достаточное количество фактов и знали, что Робсон — убийца и что он придет за шкатулкой к Шерману. Поэтому было решено расставить ему ловушку: создать впечатление, будто мы сняли наблюдение за домом художника. Мы также знали о том, что Робсон забрался к Саттерфилду, а тот его почему-то не выдал. Когда я попросил Саттерфилда объяснить этот факт, он мгновенно придумал правдоподобную историю: якобы он пожалел голодного бродягу. Мне не удалось его уличить, однако мой визит все же принес пользу: банкир встревожился, что полиция близко подобралась к Робсону, и решил ускорить события.

— Каким образом? — поинтересовался пожилой джентльмен. — Простите, инспектор: так трудно удержаться от вопросов!

— Это произошло буквально на моих глазах, только в тот момент я этого не осознавал. Саттерфилду принесли записку от Робсона: тот сообщил, что полицейское наблюдение за мастерской снято. Спешно от меня избавившись, Саттерфилд сразу же известил художника, что якобы собирается к нему с визитом. Одновременно написал об этом своему сообщнику. Так что появление Робсона в мастерской именно в тот день и в то время не было случайным. Что из этого получилось, вам уже известно.

— А я-то еще упрекала вас за то, что вы были нелюбезны с Саттерфилдом! — с раскаянием воскликнула Патрисия. — А он оказался главным преступником! Подумать только — настоящее чудовище! И в то же время он занимался благотворительностью, помогал художникам. Знаете, инспектор, ведь это Саттерфилд порекомендовал меня в издательство «Джордж Раутледж и сыновья».

— Что ж, нельзя отрицать: что-то хорошее в жизни он сделал, — согласился Найт.

— Инспектор, — заговорил сэр Уильям, — со слов его супруги мы догадались, что это она могла похитить из мастерской шкатулку и вместо нее подложить ящик с красками. Это так?

— Совершенно верно, сэр, так и было. Она призналась мне в этом в день аукциона.

— Но ведь вы тогда уже и сами знали об этом. Не так ли?

— Не совсем так, сэр. Мы знали, что такая возможность у нее была, поскольку два месяца назад у нее появился собственный ключ от мастерской. Однако это определенно указывало лишь на то, что у миссис Саттерфилд с Шерманом давняя любовная связь. Можно было предположить, что они еще и сообщники и Шерман сам отдал ей шкатулку — уж слишком легко он отказался от своей добычи.

— Мне показалось, — с сомнением сказала Патрисия, — когда Шерман увидел подмену, то он был поражен совершенно искренне.

— Мне тоже. Тем не менее эту версию стоило проверить — именно поэтому мне и нужно было попасть на аукцион. А там Лорейн Саттерфилд так своеобразно отреагировала, увидев Шермана, что стало ясно: она очень зла на своего любовника. Причина лежала на поверхности: художник ее бросил. Эта дама, при ее характере и… ммм… не слишком высоких умственных способностях, была способна подменить шкатулку просто из мести. Мне пришлось пойти на блеф. Я сказал миссис Саттерфилд, что мне все известно и что на шкатулке — кровь убитой женщины. Она испугалась, и мне легко удалось убедить ее отдать шкатулку мне.

— И тогда вы придумали этот трюк на аукционе?

— Это была импровизация. Прямых доказательств вины банкира тогда еще не было. И я решил попробовать ошеломить его — вдруг он себя выдаст.

— И у вас получилось! — радостно воскликнула девушка. — Правда, дядя?

— Весьма эффектным образом, — согласился сэр Уильям. — Какая поднялась суматоха!

— О да! — припомнила Патрисия. — Хозяин дома в истерике, его жена в обмороке, публика в замешательстве… А вы: «Леди и джентльмены! Торги прекращены! Попрошу очистить зал!» И что удивительно: всем было любопытно, но все послушно очистили.

— Кроме испанского посла и лорд-мэра, — уточнил Найт. — Присутствие посла было, конечно, естественным. А вот то, что остался и сэр Реджинальд Хэнсон[33], мне поначалу не слишком понравилось: я слышал, что он человек авторитарный, и опасался, что он, не разобраввшись, попытается взять командование на себя.

— А Брайан Шерман? Снова удрал в ответственный момент? — возмущенно спросила девушка.

— Нет. Снаружи дежурил Лейтон и — уже второй раз — не дал ему сбежать. По настоянию лорд-мэра мне пришлось вкратце рассказать всю историю. И тут я порадовался, что он не ушел: испанец так сверкал глазами, что можно было обжечься, а сэру Реджинальду удалось остудить его пыл. Он убедил посла несколько дней подумать: как устроить так, чтобы избежать лишней шумихи. Наконец, вчера в Скотланд-Ярде состоялось, — инспектор усмехнулся, переходя на язык протокола, — совещание на высоком уровне: с одной стороны — глава Департамента уголовных расследований, посол Испании и лорд-мэр, а с другой — Лорейн Саттерфилд и ее адвокат.

— Вчера? — переспросил сэр Уильям. — Мы с Патрисией были у миссис Саттерфилд позавчера, и на наших глазах состоялось ее примирение с Шерманом.

По просьбе Найта он коротко передал рассказ Лорейн, профессионально отделив основные тезисы от ее словесной шелухи.

— Видимо, Шерман и посоветовал ей нанять адвоката, — сказал инспектор. — Я на совещании не присутствовал, знаю только, что адвокат предложил сделку: миссис Саттерфилд полностью оплатит судебные издержки, а также возместит стоимость украденных драгоценностей — тех, которые не найдены; в обмен на это ей и, соответственно, Брайану Шерману не будет предъявлено обвинение в краже шкатулки. Он добавил: убийца и организатор преступления арестованы, а появление на аукционе шкатулки можно представить как действие некоего анонимного лица.

— И что же — посол, лорд-мэр и ваш самый главный начальник с ним согласились? — с негодованием спросила Патрисия.

— Окончательного решения пока нет, мисс Кроуфорд, такие вещи быстро не делаются. Думаю, глава Департамента будет настаивать, чтобы Шерман признался в любовной связи с Рамоной Дэвис и подтвердил, что видел в ее квартире статуэтку Саттерфилда и продал ее антиквару. Поэтому, — Найт сделал суровое лицо и погрозил своим собеседникам пальцем, — изо всех сил берегите «Розовую девушку»! Она понадобится в качестве вещественного доказательства.

— Не беспокойтесь, «Девушка» находится под надежной охраной моего древнеримского коллеги, — с улыбкой заверил его сэр Уильям. — Итак, если я правильно понял, инспектор, у вас имеются признания двух сообщников совершения убийства. Они, конечно, произведут огромное впечатление на присяжных, но, боюсь, для обвинения этого недостаточно. Или же существуют доказательства, о которых вы еще не упомянули?

— Кое-что есть,