Исчезновение в седых холмах - Полина Сутягина

— Или просто иметь кучу денег. — Она характерно дернула бровками, одаривая Джона томным взглядом. Тот снова издал сдержанное «угу».

— Мистер Картвей, может, вы меня проводите, а я по дороге отвечу на остальные ваши вопросы?

— Увы, как-нибудь в другой раз. Дела. Завтра я зайду к вам в контору и задам их.

Дождавшись, когда мисс Флориндейл скроется за стеклами чайной, Джон протяжно выдохнул и достал блокнот.

* * *

К булочной Джон возвращался не напрямик. Немного плутая по отчаянно пытающимся казаться прямыми улицам, он осматривал квартал вокруг аукциона, погружаясь в рассеивающееся в мелкой дождевой взвеси свечение фонарей. Блики от их ламп метались по наполнявшим неровности и стертости брусчатки лужам, разбиваемым торопливыми шагами прохожих и каплями с краев черепитчатых крыш. Кое-где разъехавшиеся и сточившиеся, как зубы старика, булыжники подстерегали зазевавшихся, ловя их ноги в холодные объятья городской грязи. В таких местах невнимательные пешеходы оступались, поскальзывались и, бормоча что-то резкое под нос, торопились поскорее миновать опасный участок. Джон не спешил.

Дома рядом со зданием аукциона стояли неплотно, в отличие от тех, что на соседней улице, где сотрудник сыскной конторы услаждал свой слух беседой с мисс Флориндейл. Пространство здесь легко позволяло подъехать на автомобиле. «Интересно, много ли покупателей прибыло на личном транспорте?» — задумался Джон.

Полицейского у здания уже не было, и Джон снова прошелся вдоль туда и обратно. «Спрятать и пронести, — размышлял он, — самое сложное — это незаметно изъять, притом быстро. Камень показывали последним. Он был. Затем — покупка. И его уже нет ко времени доставки. Успел ли кто-то покинуть здание или, когда обнаружили пропажу, камень был еще внутри? Или, быть может, даже до сих пор внутри?..»

Джон подошел вплотную к строению. Его окна располагались выше уровня глаз. «Вот если бы проникнуть туда сейчас… Притом пока мистер Лаверс и мисс Флориндейл не в курсе».

В этот момент на плечо ему легла крепкая ладонь.

— Что это ты тут забыл? — раздался голос молодого мужчины.

Джон обернулся.

— А, это вы, сэр, — теперь полицейский говорил уже не так дружелюбно, как днем.

— А отведите-ка вы меня в участок, уважаемый. Будьте добры, — обратился к нему Джон.

Веснушчатый полицейский воззрился на него с некоторым подозрением:

— То есть как, сэр?

Глава 4

«На мечту»

Миссис Кухенбакер присела отдохнуть. Благодаря растопленной печи в кухне стало тепло и можно было не накидывать на плечи вязаный платок, с которым она обычно не расставалась с самого наступления осени. Но от ломоты, которой отзывались эти промозглые дождливые дни в ее костях, не спасал даже он. Сидеть на невысоком деревянном стуле в одиночестве и тепле было приятно. Бывали дни, когда с раннего утра до позднего вечера Матильде не удавалось присесть и пяти минут кряду. Тогда под вечер ноги наливались тянущим гулом, и, укладываясь в постель, она ненадолго приподнимала их повыше головы, как делала когда-то ее мать, тоже проводившая много времени на ногах, или, если оставались силы, отмачивала в теплой, немного подсоленной воде — слава богу, семейство не вело строгого учета всех продуктов, оставляя этот вопрос на Матильду.

Пожалуй, сейчас она бы не отказалась от чашечки-другой горячего чая с молоком, к тому же сегодня привезли свежее с фермы. Но сидеть, вытянув и расслабив ноги, было до того хорошо…

На лестнице раздались легкие и торопливые шаги. Так скакать мог лишь один обитатель аббатства, и оттого Матильда знала, не оборачиваясь, кто сейчас вбежит в кухню.

— Ну и где тебя полдня носило, позволь узнать?

Финнеган с влажными волосами, в мокрой на плечах и зашитой на локтях куртешке предстал перед ней и сразу же юркнул поближе к огню печи. Он схватил глиняный кувшин, стоявший на полке, и начал жадно пить воду прямо из носика.

— Эй, эй! — замахала на него кухарка со своего места. — Кружку возьми, обормот! Твое счастье, что лорд Хавиз уехал сегодня на весь день, а то бы тебе припомнили…

Мальчишка оторвался от кувшина и, вернув его на прежнее место, утер рот слегка запачканной в гуталине ладонью.

— Тетя Тильда, что вы так переживаете? Я же видел с утра Томаса и знаю, что сэр Эдвард ускакал на холмы. — Финнеган завертел головой с взлохмаченными и казавшимися местами пепельными от отблесков огня коричневыми волосами, словно воробушек в луже. — Есть что перекусить?

Матильда подалась было вперед на стуле, чтобы подняться, но племянник тут же ее остановил:

— Да я сам! Хлеб и сыр можно взять?

— Давай-давай… — облегченно вздохнула кухарка, — поставь тогда еще воду, раз такой шустрый. Попьем с тобою чая.

У Финнегана тоже гудели ноги, и спина, и руки после целой рати вычищенных ботинок, но его преимуществом был возраст: он уже не был совсем ребенком, чтобы не осилить эти обязанности, но и не настолько вырос, чтобы ему мешали мысли о девчонках и обременительности взросления. Он быстро залил в объемный металлический чайник воды, достал начатый кругляш хлеба и выложил на стол полголовы сыра.

— Ты это, поэкономнее… — Матильда кивнула на сыр. — Понял?

Тот кивнул и широким ножом отрезал несколько нетолстых кусков, которые уложил на хлеб, надел на палочку и понес к печи, куда уже повернул держатель с крючками и чайником. В аббатской кухне было несколько мест для готовки: старинного вида открытая печь, где кастрюли и чайники нужно было подвешивать над огнем или водружать на угли, и более новая, на которую ставили котлы разного размера, вытаскивая или помещая кочергой соответствующее количество колец над огнем.

Более другой пищи Финнеган любил подрумяненный на огне хлеб с запеченным сыром. Обе тетки его умели печь превосходный хлеб. Но если одна считала, что может жить преимущественно на этом навыке, имея независимый заработок и семью, то другая полностью посвятила свою жизнь служению семье чужой, так и не обзаведясь собственной.

Слегка обжигаясь, Финнеган стянул с палочки первый бутерброд и, облизывая пальцы, спросил, хочет ли тетя Тильда. Та покачала головой, заметив, что неплохо бы и руки помыть.

— Быстро, быстро! Никаких грязнуль на моей кухне!

Постепенно в чайнике началось глухое урчание, потом громче и звонче, и наконец он разразился громыханиями и клацаньем. Финнеган был тут же уполномочен его снять.

— Заварка в шкафу в жестяной банке.

Мальчишка оглядел полки, стащил под пристальным взглядом тети жестянку и, подцепив крышку, сразу сунул туда нос:

— Свежую, что ли?

— А то! Мы же не нищие какие, чтобы спитую