Исчезновение в седых холмах - Полина Сутягина

Джон обошел ее и встал за спиной, оглядывая зал, продолжая говорить оттуда:

— Где расположены лоты, которые не демонстрируют?

Полуобернувшись, мисс Флориндейл перекинула локоть на спинку стула и подняла на Джона глаза:

— Там! — Она вытянула палец в сторону соседнего массивного стола. — Но крупные, мебель, например, стоят за сценой. Их выносят в момент объявления Джексон и Стивенсон — наши работники.

— Джексон и Стивенсон… — пробубнил Джон, орудуя острозаточенным карандашом.

Активно создавая вид тщательного допроса, Джон наблюдал за мисс Флориндейл. Она сидела как будто бы расслабленно, как всегда слегка демонстративно, но в меру. Однако Джон почувствовал, что как только он стал говорить с ней из-за спины, в позе мисс Флориндейл появилась некоторая напряженность. По ее описаниям Джон набросал примерную рассадку и намеренно несколько раз снова попросил показать, где была она и где был мистер Лаверс в момент аукциона. Не путаясь, лишь слегка раздражаясь, она вновь и вновь четко давала ответы.

Джон чувствовал, что из нее можно выжать больше, но подходящие вопросы не шли на ум. Он прошелся по сцене.

— Мистер Картвей, — его пленница поставила оба локтя на стол, подперла подбородок и надула пухлые губки, — мы еще долго? У меня полно работы. Если бы мистер Лаверс не просил меня оказывать вам максимальное содействие…

— Да-да, конечно. — Джон стоял на противоположном конце помоста. — Вы можете идти. Благодарю.

Поднявшись, мисс Флориндейл поспешно зацокала к лесенке, покачивая хорошо подчеркнутыми юбкой бедрами. На середине спуска ее нагнал вопрос Джона:

— Мисс Флориндейл, а вы сами ходили за сцену?

Она обернулась и чуть не упала, зацепившись каблуком за ступеньку. Джон инстинктивно сделал несколько быстрых шагов в ее направлении, но корабль уже выровнялся.

— Нет, зачем мне? То есть я могла пройтись туда-сюда вначале, чтобы отдать распоряжения рабочим…

— Какие, еще раз, были в тот день крупные лоты за сценой?

— Мм… Старинный шкаф платяной, не самой лучшей сохранности, потом, кажется, секретер. Туалетный столик с овечьими головами, набор для письма… Может, еще что-то, но из самых крупных это. А разве мистер Лаверс не давал вам списки? Я могу сделать копию. Вечером, если зайдете. — Она уже обогнула сцену. — Мне правда надо бежать, мистер Лаверс не простит, если я оставлю его одного на съедение страховщикам.

— Бегите-бегите, мисс Флориндейл, — кивнул Джон, подходя к краю сцены с блокнотом в руках, — ключ я сам занесу. — Он проследил, как помощница мистера Лаверса удалилась, и снова поглядел на край сцены, спустился по лесенке и, зайдя за помост, задумался, пытаясь представить себе все эти старинные шкафы и столики с бараньими головами.

* * *

Осмотр места проведения аукциона не принес ему намеков на возможное решение. Джон заглянул в булочную, чтобы захватить чего-нибудь в дорогу. Когда миссис Смит узнала, что он будет в разъездах, вероятнее всего, до самого вечера, то поспешила наполнить ему термос горячим чаем. Поскольку Джон не знал, какой прием его ожидает, такие приготовления были очень кстати. От лорда Хавиза ответа пока не было, и Джон решил начать опрос с тех, кто помимо адмирала интересовался покупкой камня.

Миссис Пфаффинг, несколько пренебрежительно упомянутая помощницей мистера Лаверса, жила за городом в довольно просторном коттедже, окруженном небольшим земельным наделом. Женщиной она явно была состоятельной, хоть не принадлежавшей к высокому сословию. В Сомерхейме ее знали, и потому Джону не составило труда получить подробное описание пути. Пыхтя по крутым извилистым дорогам, его автомобильчик мужественно карабкался вверх по холму к дымящему несколькими печными трубами дому. Дверь открыла служанка — молодая женщина с хмурым и усталым лицом.

Джон осведомился, дома ли хозяйка, на что получил встречный вопрос, кто ее спрашивает.

— Меня зовут Джон Картвей. Я по поручению мистера Лаверса, — решив, что знакомое имя скорее проложит ему путь в гостиную, представился Джон.

Его попросили обождать в прихожей. Здесь было темно и в воздухе витала смесь запахов нафталина и хозяйственного мыла — второй, похоже, принесла именно служанка, которую визит Джона отвлек от домашних обязанностей.

Миссис Пфаффинг согласилась принять, и Джона проводили в куда более просторное помещение с высокими окнами, заливавшими бледным осенним светом старинные диваны и кресла, круглый столик для карт и цветастый, но местами потертый ковер. Посреди дивана восседала пожилая женщина в темном платье из дорогой ткани, фасона, модного лет, наверное, пятьдесят назад. Ее седые волосы были уложены наверх в прическу, явно дополненную шиньоном. При одном взгляде на хозяйку дома Джону сразу стал понятен ее интерес к последнему лоту: шею и лиф платья женщины украшало старинное ожерелье из слегка потемневшего серебра, а практически на каждом из тонких скрюченных пальцев сидело по перстню или кольцу. После положенных приветствий миссис Пфаффинг сделала жест рукой, сверкнув каменьями, предлагая Джону расположиться в одном из кресел. Он приблизился, обращая внимание на то, что украшения выглядели старинными и, судя по состоянию металла, содержались не в лучшем виде.

— Что-то я не помню у мистера Лаверса таких, — она дернула седыми бровями, — элегантных помощников. Неужели он уволил эту вертихвостку? — В этот момент в ее бледных глазах сверкнул огонек. И не будь она столь почтенного возраста, Джон мог бы даже заподозрить в этом оттенок ревности. — Так он прислал с вами приглашение на следующий аукцион? — Джон не был уверен, что контора Лаверса уделяла ей подобное внимание, но почему-то для дамы такое предположение было вполне естественным.

— Нет, миссис Пфаффинг, я не работаю в конторе мистера Лаверса. Но я занимаюсь расследованием дела об исчезновении рубинового медальона с последнего проведенного аукциона. И ваши показания были бы очень ценны для продвижения дела.

— Как? — чуть не c придыханием произнесла дама. В целом ее речь отличалась то ли акцентом, то ли намеренной вычурностью. — А разве его еще не нашли? Я была уверена, что там произошло какое-то недоразумение. Неужели лорд Хавиз до сих пор не получил свою покупку?

— Увы. И теперь он ждет возврата денег от конторы.

— Ну разумеется! Ведь это же полное безобразие! — выпалила она, пытаясь удержать в голосе благородство, при этом прорываясь возмущением женщины, которую обсчитали на ярмарке. И уже мармеладнее добавила: — Мистер Картвей, будьте любезны подать мне колокольчик вон с того столика у окна.

Джон поднялся и прошел к залитому светом подносу, тоже серебряному и тоже со следами окисления. На нем стоял увесистый металлический колокольчик.

— Благодарю. — Старушка вычурным жестом морщинистой кисти подняла за рукоятку колокольчик и позвонила.

Через некоторое время в дверях появилась та же служанка, обтиравшая