Скверное место. Время московское - Вадим Тихомиров

я. Практически из самого Сталинграда к вам пожаловал. Тоже домой к маме собирался. Сами понимаете, есть договоренности между нашими структурами. На карту слишком многое поставлено. На вас только и надежда.

– И как мы тебе все организуем за сегодня и завтра? Ну нет, это нереально.

Большаков и Рязанский посмотрели друг на друга и одновременно произнесли ту заветную фразу, которую они хотели выдать на-гора, еще только увидев выплывшего из темноты коридора контрразведчика:

– Без стакана здесь не разобраться.

– Без вопросов.

И Фирсов тут же вытащил из-за пазухи согретую собственным телом бутылку коньяка, судя по всему – настоящего. Это жест, легкий и какой-то по-пацански незамысловатый, растопил сердца двух мрачных оперов. Они вдруг улыбнулись и уже смотрели на контрразведчика не как на гостя незваного, а как на вполне ожидаемого товарища по несчастью.

– Ну, давай разливай!

Выпили, закусывая оставшимися от утреннего чаепития печенюшками.

– Так что такое справка-меморандум? – спросил Фирсов, и было понятно, что человек не стесняется показаться неучем.

– Справка-меморандум – это секретный документ, в котором излагается суть дела в сжатой и легкодоступной форме, – ответил Рязанский, не забывая при этом аккуратно упаковывать обратно в чемоданы разложенные на его столе бумаги гостя. – В твоем случае это бы выглядело так. Такой-то, приехал оттуда-то. По приглашению приехал или как. Где паспорт получал? Есть виза, нет визы. Сделал то-то. Встречался с теми-то, что говорил и так далее. Общается ли он с проститутками или нет. Если так, то можем поискать подход к бабе. Она напишет заявление, что ее изнасиловали. Предлог хорош любой, лишь бы его хотя бы на какое-то время задержать. Нам-то за что зацепиться?

– С проститутками не общается. Телефонные переговоры его записаны, имеется расшифровка, может, все-таки почитаете?

– Да ты пойми, сколько времени надо, чтобы прочитать все это! Ты с самого начала занимаешься этим делом?

– С самого начала.

– Вот! А мы даже еще толком не приступали. Так что лучше продолжай рассказывать. Он пересек границу нормально?

– Как и все. Без проблем.

– Вы пробивали его? Это тот человек?

– Вроде тот. Но наши возможности не безграничны. Исходя из наших возможностей – он и есть. Паспорт настоящий.

– А где сейчас живет?

– Квартиру снял на Юго-Западе.

– И чего?

– Ничего. Мы там все оборудовали, но он даже разговоры внутри никакие не ведет и никого у себя не принимает.

– А музыку громко не включает?

– Нет, он тихий. Соседи им довольны.

– Жаль, а могли бы найти наркотики или пистолет. Шучу.

– Да нет, он вообще положительный, в девять часов спать ложится.

– Ну и как тогда быть? Мы что, волшебники? Ну а ваша наружка работает, они-то что говорят, что он делает?

– Да ничего особенного. Время от времени ездит по обменным пунктам, меняет фунты стерлингов на рубли.

– С этого места поподробнее. Помногу сдает?

– Нет, маленькими партиями. По одной-две штуки.

– А вот это уже интересно. Может, сигналы какие подает?

– Хрен его знает.

– Обменный пункт при банке?

– Нет. Обычная конура на первом этаже жилого дома. Дверь, окошечко… да вы сами знаете.

– Один и тот же обменный пункт посещает?

– Нет. Разные. В центр не ездит. Выбирает на окраине. На чем добирается? Вызывает такси.

– А зачем он так делает?

– Мы и сами не знаем.

– А вы это как-то фиксируете?

– Ну да, мы идем вслед за ним и эти деньги изымаем.

– А где они?

– У меня.

Тут Фирсов достал из кармана целую пачку английской валюты и положил на стол. И Большаков, и Рязанский принялись с интересом разглядывать купюры.

– Первый раз вижу фунты, – сказал Андрей, с интересом разглядывая незнакомые ему деньги.

– Не фунты, а фунты. Ударение на первом слоге, – с видом ученого знатока вдруг уточнил Рязанский.

– Ты прямо как Рябушкин: «Я не Рябушкин, а Ря́бушкин. Ударение на первом слоге». Как говорю, так и говорю, еще поучи меня, салага!

– Пять фунтов одной бумажкой, – пояснил Игорь то, что и не требовало пояснений.

– Да не слепые, видим. Не впечатляет. А что за мужик здесь нарисован?

– Не знаю, – пожал плечами Фирсов. – Да и, собственно, какая разница.

– Не скажи, иногда и такая мелочь имеет значение, – возразил Большаков и развел руки в стороны. – Не, ну реально не понимаю, что делать!

– Давай сделаем вот как, – обратился вдруг к Фирсову Рязанский. – Так как общение у нас складывается нормальное, надо его закрепить и усилить. Сбегай-ка ты, Игорек, и купи еще коньячку, а на обратной дороге зайди в наш буфет на первом этаже и возьми чего-нибудь закусить, пирожки какие-нибудь, бутерброды.

По той скорости, с какой Фирсов выскочил из кабинета, было понятно, что эта идея ему понравилась.

– Тоже мне контрразведчик, – вздохнул Рязанский, – ускакал и секретные документы бросил.

– Серега, – мрачно сказал Большаков. – Я сейчас буду пророчествовать. И ты меня послушай внимательно. Ладно? Так вот. Мы сейчас нажремся, а что будет дальше, знаешь? Правильно, потом нас поимеют. Игорек, он, может, и нормальный пацан, может быть, он даже хороший снайпер, или кем он там еще работал в охране Президента, но как опер в ФСБ он никакой. Он даже меньше, чем полный ноль. Он не в теме. Он плывет. И получается, что помощи нам ждать не от кого.

– А в чем пророчество?

– А вот в чем. Если мы не возбудимся на этого пассажира, нас наше начальство съест с дерьмом, потому что оно наверняка пообещало контрразведке эту работу сделать в лучшем виде. А самое главное мое пророчество вот какое: квартир мы в Москве не получим. Ты, естественно, поедешь самым медленным поездом к себе в область, а я – к себе.

– А почему же самым медленным?

– Да чтобы, дружок, продлить удовольствие.

– Я так не хочу. Я настроился остаться в Москве.

– Настроился он… радиоприемник хренов. Мало ли кто на что настроился. Тогда давай думать быстрее, тем более что времени у нас все меньше и меньше.

Когда вернулся Фирсов, они еще, конечно, выпили и минут десять спорили, чья служба хуже. Аргументы с обеих сторон были настолько весомыми и громкими, что в приоткрытой двери появилась голова Саши Зверя.

– Вы чего, мужики, шумите?

– Отстань. Тут гости из контрразведки. Совещание у нас. Нам надо посидеть и пообщаться с товарищем. У нас секретная информация. Изыди.

– Тогда дверь держите закрытой, – рассердился Саша. – Начальство кругом, а вы тут керосините. Идиоты. И на телефон не отвечайте, раз работаете над стаканом.

Советом, конечно же, воспользовались, дверь закрыли на ключ, трубку бросили на стол и стали думать.

– Смотри, Игорь, по тем материалам, что вы наработали, у нас