Занавес памяти - Татьяна Юрьевна Степанова

Кролики…

Выпущенные из тесных тюрем – белые, пестрые, они не разбежались по участку. Нет, они сплоченной зловещей стаей окружили бездыханное тело своего хозяина, кормильца и палача… Они прыгали по окровавленной спине Буланова, скакали на его пояснице, ногах, сновали вокруг трупа, жадно нюхали запекшуюся кровь и жевали траву, пропитанную ею… Некоторые восседали в тачке и грызли пучки заготовленного для них корма. Завидев Гектора, Катю и фермера, «кроли» не порскнули прочь, в кусты смородины. Они пялились на чужаков бусинами глаз. Они словно не желали подпускать никого к телу их хозяина.

– Пошли вон, б… пушистые! – вне себя заорал Восьмибратов. И швырнул в «кролей» чуркой.

Не помогло! «Кроли» не покинули труп Кроликовода. Белоснежные мордочки некоторых из них перемазала кровь. Потрясенной Кате на миг померещилось: они кусают, терзают труп своего палача…

Гектору пришлось осматривать мертвое тело под их зорким неусыпным надзором.

– Вы здесь что-то трогали? – спросил он Восьмибратова.

– Нет, я прикатил, а он…

– Позже нам все расскажете. Звоните в полицию, – приказал Гектор, наклоняясь над трупом.

Катя тоже приблизилась. Один из «кролей», наверное самый безумный, почти персонаж из сказки про Алису, белым шаром метнулся ей под ноги. Она отшатнулась, едва не упала, споткнувшись о колоду – на ней когда-то Кроликовод казнил свой маленький ушастый верный народец.

– Убили его несколько часов назад, трупные пятна на кистях крупные, синюшные, – произнес Гектор. – Катя, дай мне салфетку, нет времени в машине перчатки искать.

Катя вытащила из сумки сразу несколько бумажных платков. Гектор вновь наклонился над телом и через платок нажал пальцами сбоку на шею мертвого Буланова.

– Пятно под ухом бледнеет при надавливании, очень медленно восстанавливается. Значит, убили где-то в промежутке от двенадцати часов до суток. В тачке – трава, он ее нарвал…

– Кроликовод всегда спозаранку за травой ходил, – сообщил испуганный Восьмибратов. – Встанет с рассветом и за жрачкой для длинноухих чешет в любую погоду потихоньку. Сам все в одиночку, кое-как, без помощников, бедолага.

– Сейчас половина седьмого. – Гектор глянул на часы. – Учитывая трупные пятна, не полностью сформировавшееся мышечное окоченение и тачку с травой, давность смерти – десять-одиннадцать часов. Удар топором – единственный и смертельный. Если бы его били топором в позиции стоя, не попали бы точно между лопаток, он бы закрылся, повернулся боком. Пусть он инсультник, инвалид, но все равно двигался бы, уклонялся… Нет, его, скорее всего, сначала толкнули – и он, потеряв равновесие, грохнулся ничком. Убийца схватил топор из колоды и ударил в спину, рассекая тело глубоко.

– А вы здесь зачем оказались? – спросила Катя Восьмибратова. Она легонько оттолкнула ногой мельтешившего рядом безумного кроля, приказала себе, стиснув зубы: «Помогай Геку, не раскисай! Участвуй! Смотри! Спрашивай! Запоминай!»

– Я к нему приехал за мясом! За кроликами! У нас с ним договор на реализацию сельхозпродукции! Я беру у него мясо кроличье оптом и продаю в нашем магазине при ферме. Леха мне вчера вечером сам позвонил. – Восьмибратов выхватил из кармана ветровки мобильный, демонстрируя Кате номер Буланова. – Говорит: «Ваня, дуй ко мне завтра, я кролей мочу, всю морозилку доверху забил». У него дома морозильная камера, я ему сам привез давно для продукции. А шкурки он отдельно скорнякам в Тулу сбывал, к нему оттуда тоже оптовик наведывался регулярно. Я утром и днем на ферме занят по горло, управился к вечеру и поехал к Кролиководу. Захожу на участок – мать честная…

Восьмибратов все еще задыхался – от бега, от волнения, от страха. Он частил, жестикулировал. Катя подумала: «Он перед нами с Геком словно оправдывается, отчитывается. Но с какой стати? В прежние времена, если бы я ему показала „корочку“ – это одно, но сейчас мы с ним в равном положении случайных очевидцев. А он с нами столь откровенен…»

– Ничего не трогайте и особо здесь не топчитесь, – посоветовала она Восьмибратову. – Звоните в полицию.

– Да! Сейчас! – Фермер набрал номер в одно касание.

– Участок зарос, с травы-муравы следов не особо снимешь, – заметил Гектор, пряча бумажный платок в карман коричневого пиджака. – Волосы у Буланова и одежда, куртка брезентовая, сырые. Еще один маяк по поводу времени убийства – до окончания дождя. Лить перестало после девяти утра. Насчет ДНК убийцы…

– Полиция на нем ДНК отыщет? – Восьмибратов, закончив вызывать «102», уставился на труп с топором в спине.

– Вряд ли, – ответил Гектор. – Влага – враг криминалистов.

– Гек, я дом проверю! – объявила Катя.

Она поспешила к дому, лишь бы не созерцать мертвеца и жутких… другого слова и не подберешь, «кролей». Они теперь плотной стайкой окружали и Гектора, будто отгоняя его прочь от тела Кроликовода.

Голубая хибара с резными наличниками оказалась закрытой на висячий замок. Катя поднялась на крыльцо, сама тщательно осмотрела дверь и косяк, через бумажный платок подергала и замок – крепкий, железный. Нет следов взлома.

– Гек, заперто! Убийца в дом не заходил, – возвестила она, возвращаясь.

– Подстерег Буланова у клеток. Забор низкий, перелезть проще простого, да и калитка у него без щеколды. – Гектор вновь наклонился над трупом, буквально отпихивая лезущих ему под руку кроликов, и быстро, профессиональным жестом провел ладонями, обернутыми в чистую бумагу, по его бедрам, проверяя карманы замызганных вельветовых штанов. – Ключница у него в кармане оттопыривается и мобильный!

Вой полицейской сирены… Полиция – оперативник и патрульный из Заречья – примчались на удивление быстро. Выяснилось, что они весь день работали в Кукуеве, устанавливая поименно покупателей продуктового магазина, где свинарка Любимова угрожала расправой Улите, а свидетелей оказалось чуть не полгорода. Под занавес Катя и Гектор оказались свидетелями почти фантасмагоричной сцены.

– Кыш! – крикнул на кроликов юный патрульный, светя на них и на труп фонарем.

Но «кроли» не желали уступать – их не напугал даже вой полицейской сирены. Облепив бело-пестрым роем труп Кроликовода, они тупо пялились на свет фонаря. И вновь жевали… И тогда молодой опер достал табельный пистолет и выстрелил в воздух.

Ба-бах!

Кролики лавиной устремились в заросли и… сгинули в сгущающейся тьме. Оперативник – явно еще новичок в свои двадцать – сразу позвонил коллегам, достал папку с протоколами и начал старательно задавать вопросы. Катя и Гектор отвечали лаконично: «Мы супруги Борщовы-Петровские, московские туристы, проживаем в коттедже экоотеля, возвращались из Тарусы, и нас остановил фермер, попросил о помощи». Полицейские их отпустили, взяв у Гектора контакты, Восьмибратова опрашивали чуть дольше. Гектор уже разворачивал «Гелендваген» от голубого дома с наличниками, когда вдали завыла новая сирена – то спешила уже из дальнего Заречья оперативная группа с криминалистом и