Золото в смерти - Нора Робертс

— Держусь. Меня попросили произнести некролог, — ответила Луиза, прижимаясь к Чарльзу. — Боялись, что никто из семьи не выдержит и не сможет его произнести. Но я …

— Ты не сорвёшься, — прервала её Ева. — Ты не разрыдаешься, потому что знаешь, что им от тебя нужно.

— Именно так сказал Чарльз. — Луиза глянула на неё. — Хочу, чтобы ты знала: Мартин полностью в тебя верит.

— Чёрт.

— Нет, это важно, чтобы ты знала. Он понимает, что мы друзья, но не обязан был мне это говорить — а он сказал. Он верит, что ты и Пибоди сделаете всё, что в ваших силах. За годы работы с учителями он умеет отличать, кто делает это по призванию, а кто воспринимает это как работу. И он понял, что для вас это не просто работа.

Луиза обняла Еву на прощание, прежде чем та успела увернуться. То же сделала и с Пибоди.

— Это для него важно. Это его утешает. А сейчас, когда мне предстоит говорить о действительно хорошем друге, это и меня успокаивает.

— Она не спросит, — вставил Чарльз, — так что сделаю это я. Есть ли ещё что-нибудь? Что-то, что вы нам ещё можете сказать?

— У нас сегодня плотная повестка по делу, которое, нет — это не просто работа. У нас есть наводка, и мы будем её развивать. Вы многих тут знаете, так что если увидите кого-то несоответствующего, или кто-то отдает странным ощущением — дайте нам знать.

Ева снова окинула взглядом толпу.

— Пока пройдёмся, присмотримся, отдадим дань.

— Мы поедем домой с семьёй, сотрудниками Кента и несколькими близкими друзьями после. Будем приглядываться, — заверил её Чарльз.

— Я скоро выступлю. Полагаю, с той трибуны у меня будет неплохой обзор, — указала Луиза на тонкий пюпитр между корзинами с цветами. — Постараюсь.

Ева с Пибоди прошла через людей, держа уши и глаза открытыми, пока не остановились у Руфти.

— Лейтенант, детектив. Большое спасибо, что пришли, — сказал он; глаза были покрасневшими, но слёз не было.

— Я видел, как вы разговаривали с Луизой и Чарльзом. Они были для нас опорой последние дни.

— Мы хотели отдать дань и выразить вам и вашей семье соболезнования от НЙПД.

— Спасибо. Спасибо вам. — Он откашлялся. — Сейчас Луиза будет выступать. Наш сын пытался написать некролог, но... он не смог. Никто из нас не был уверен, что справится.

— Пора садиться, папа. — Его дочь подхватила его за руку. — Извините нас.

— Давай отойдем, Пибоди. Ты влево, я вправо. Найди обзорную точку.

Ева заняла место и слушала, как Луиза начинает, люди постепенно прекратили разговоры и отложили дела, чтобы послушать. У неё был микрофон, прикреплённый к тёмной куртке, голос не терялся. Ева не столько слушала слова, сколько изучала лица и группы — но уловила тон: уверенный и успокаивающий — меткая подача.

Луиза не сорвалась, и Ева пробыла ещё минут десять, прежде чем дать знак Пибоди встретиться у машины.

— Луиза отлично справилась, — сказала Пибоди, садясь в машину. — Она была такая тёплая, рассказывала милые истории и вовремя подбрасывала смешные моменты. — Она вздохнула. — Там было столько людей, и самых разных. Убийца мог быть где угодно, раствориться в этой толпе.

— Стоило попытаться, — ответила Ева.

— Может, стоит сходить и на поминки по Дюрану, посмотреть, не пересекаются ли лица.

— Да. Может быть. Можно? — Пибоди повернулась к ней в машине по дороге к станции шаттлов. — Никто не видит?

— Можешь прикоснуться — один раз.

— Один раз — это не поглаживание! Три раза — минимум, это считается поглаживанием.

— Такого не существует. Точно не существует.

Но Пибоди уже потянулась и провела рукой.

— Такое бархатистое! Теперь у тебя есть чёрное пальто — оно словно говорит, что я порву тебя и еще троих, и пиджак, который заявляет: справлюсь с чем угодно, не вспотев. А это? Это говорит — я могу быть элегантной, но со мной лучше не связываться.

— Правда так говорит?

— Чётко и ясно. На ком-то другом это просто выглядело бы как «элегантно», но когда это на полицейском — в этом фишка.

— Неплохо. И это уже третье.

— Я не думала, что ты считаешь. Я люблю своё розовое пальто, хотя мне этот цвет не идёт. Но завидовать я могу.

— Храни зависть при себе. Я не собираюсь щадить Грейндж.

— Значит, я — хороший коп?

— Хочу, чтобы ты следила за её реакциями и вела себя соответственно. Она привыкла отдавать приказы и быть главной. Думаю, она вряд ли полюбит кого-то из нас, когда мы начнем.

— Поняла. И это нормально, потому что по всему, что мы о ней знаем, мне тоже она не нравится. Думаю, могу начать, сделав вид, что немного удивлена и запугана.

— Благодаря отчётам EDD и Руфти у нас целый список имён, которыми мы можем на неё надавить. Включая слухи про связь с одним из её учителей прямо на территории школы.

— Ты правда думаешь, что она... со студентом?

— Трудно сказать. Будем надеяться, что после разговора всё станет понятнее. Мы работаем на её территории, так что она будет думать, что у неё преимущество. Но это не так. После неё идём к Кендэл Хейворд. Её заранее не предупреждаем и интервью не просим.

Пибоди с усмешкой потирала руки: — Мы устроим засаду.

— Почти. Если она хоть как-то замешана — у неё есть что терять. Если она что-то знает или подозревает и не скажет — тоже много потеряет. Это мы и дадим ей понять.

— Мне не нужно притворяться удивлённой или испуганной.

— Мы давим с обеих сторон, пока не почувствуем, что происходит.

— Что-то может прорваться. Жаль, что мы поедем в Ист-Вашингтон уже после пика цветения сакуры. Там, наверное, волшебно.

По пути они пили кофе и просматривали записи. Пибоди время от времени счастливо поглядывала в окно, а Ева старалась этого не