Аккорды смерти в ля мажоре - Елена Бриолле

Однако затем её привезли на улицу Бонапарта и сказали, что она прошла ритуал инициации, что теперь она Бриз, а всем Бризам полагается от Общества новой волны подарок – новенькая пианола; что она должна гордиться собой; что она теперь свободна и что её хозяева будут очень рады получить пианолу, ведь это редкий инструмент; что пианола воплощает равенство, потому что на ней может играть даже человек, никогда не бравший дорогих уроков игры на рояле.

Тогда Мадлен тихо сидела и не могла выдавить из себя ни слова. Сейчас, когда она наблюдала, как энергично Беатрис давила на педали и как Агата, Мартин, Жоржет и Дени скакали вокруг и хлопали в ладоши, как уставший Люсьен отбивал ритм мелодии себе по колену, Мадлен тоже заулыбалась. В голове у неё раздавался громкий шум. Значит, всё было не зря. Теперь она не просто няня в этой семье, теперь она настоящая волшебница.

– Дени, Мадлен, посмотрите, какая там ещё есть перфолента, эта скоро закончится! – крикнула Беатрис, раскрасневшаяся от напряжённой работы.

– Здесь написано что-то не на французском, – ответила Мадлен. – А ещё «Море» Дебюсси.

При виде этого названия у Мадлен почему-то выступили на глазах слёзы.

– Давай то, что не на французском. Вот подруги удивятся! У нас целое международное варьете! Надо будет ещё узнать, где покупают эти перфорированные рулоны. Люсьен, если мне соседка наша ничего не расскажет, сходи завтра в Bon marché и спроси у консультанта, в каком отделе продают перфоленты. Запомнишь? Скажи, что у мадам де Фижак теперь новая пианола! То есть у нас у всех.

47. Гипнотическое влияние

Париж, 10 июля 1912 года, среда

Новостей о местонахождении Крига и Ривьеры не поступало. Проведя весь день в компании членов Общества новой волны, Ленуар начал чувствовать лёгкое помешательство. Ему сложно было отличить собственные мысли от мыслей членов общества, усвоенных ими на сеансах музыкальной терапии. Всё происходящее заставляло его предполагать, что дело в гипнозе. Но возможен ли массовый гипноз?

В делах бригады краж и убийств он ещё не сталкивался с преступлениями, совершёнными под влиянием гипноза, но его друг Шуано, специалист по вскрытиям, как-то цитировал статьи доктора Ипполита Бернгейма по гипнозу. Он говорил, что доктор выступал экспертом на суде по делу девушки, которую регулярно насиловал её дантист, воздействуя на её сознание хлороформом и гипнозом. Мол, во время надругательств он заставлял девушку смотреть в потолок. Бездействие девушки заставило судью предположить гипнотическое влияние, поэтому суд и обратился тогда к Бернгейму.

Ипполит Бернгейм проживал в Страсбурге, но, когда тот отошёл к немцам, он переехал в Нанси, где основал свою школу гипноза. По словам Шуано, его взгляды разнились со взглядами главного врача и бога госпиталя Сальпетриер – Жана-Мартена Шарко. Если Шарко во всех своих публичных опытах поддерживал физическое воздействие на пациента, чтобы ввести его в состояние гипноза, то Бернгейм больше интересовался психологическим внушением и воздействием словесным. Он называл свой метод «сугестологическим».

Склоняясь сам к психологии, Ленуар решил обратиться за помощью к восточной школе французского гипноза. Кроме того, именно томик Бернгейма Ленуар видел в библиотеке немецкого замка.

Он сверился со справочником и попросил телефонировать и предупредить доктора о своём визите.

– Профессор Бернгейм ждёт вас, – поклонился слуга и провёл Габриэля Ленуара в кабинет.

Комната выглядела как иллюстрация в каталоге самой современной мебели магазина Galeries Lafayette. Огромные книжные шкафы закрывались дверцами, которые больше напоминали широкие листья экзотических цветов, чем просто застеклённые квадраты. Над письменном столом висел изящный разноцветный абажур. Шторы прикрывали добрую половину окна, что создавало в комнате полумрак.

Доктор Бернгейм сидел в очень высоком кресле и просматривал газету. Его пышные усы семидесятидвухлетнего человека свисали, как клешни краба, а цепкий взгляд выдавал живость ума. Он слушал рассказ Ленуара так, словно решал про себя уравнение о пациенте, который перед ним сидел. Когда сыщик закончил, профессор Бернгейм помолчал, потом спросил:

– Чего же вы от меня ждёте, голубчик?

– Скажите, можно ли подвергнуть гипнозу большую группу людей?

– В моей практике я пока с такими случаями не сталкивался, но вы должны понимать, что гипноз – это не единственный источник воздействия на психику человека. Любой фанатизм: религиозный, политический или социалистический, привитый фанатиком, может превратить честного человека в преступника. Гипноз даже не начнётся, а человек уже кого-то убьёт.

– То есть вы считаете, что в данном случае тоже не обошлось без гипноза?

– Меня там не было, поэтому я могу лишь предполагать, но вы должны иметь в виду, что любые сильные страсти – ярость, ненависть, любовь, обожание – могут заражать и внушать человеку сомнительные поступки, характер которых он не способен оценить самостоятельно. В любом преступлении есть элемент внушения или самовнушение, вам ли этого не знать, господин Ленуар?

– У нас некоторые участники на последнем сеансе и встрече начали публично раздеваться и готовились, так сказать, слиться воедино, а потом на допросе ничего не помнили.

– В таком случае мы действительно, возможно, имеем дело с подготовленными заранее людьми. Если вы приведёте их ко мне, я смогу ввести их в гипноз и удостовериться, правильная ли эта гипотеза или ошибочная. Когда человек находится в гипнотическом состоянии, он может по-разному относиться к совершаемым им поступкам. Одни знают, что ими кто-то руководит, и думают, что сами разыгрывают комедию. Другие не отдают себе в этом отчёта. Они убеждены, что действуют по собственной инициативе. В обычной жизни они могут выглядеть как божьи одуванчики, а под воздействием гипноза буквально преображаются. Их лица, жесты, походка – всё выдает в них других людей, с преступными наклонностями. Гипноз – это форма глубокого сна, схожая по своей сути с самим сомнамбулизмом. Когда люди просыпаются, они могут помнить только часть того, что они делали в этом состоянии, или вообще ничего не помнить. Человек с самой незапятнанной репутацией может в своей параллельной жизни стать убийцей или развратником.

– Но здесь, получается, люди действовали одинаково. Как это возможно, если вы говорите, что восприимчивость к гипнозу у всех разная? – спросил Ленуар.

– Восприимчивость изначально у всех разная, но загипнотизировать можно любого человека.

– Меня ещё никому не удавалось загипнотизировать, – сказал Ленуар.

– Вы в этом уверены?

На лице Бернгейма не было и намёка на улыбку.

– Конечно, чтобы люди одновременно начали выполнять одни и те же действия, их психика должна быть подготовлена.