Аккорды смерти в ля мажоре - Елена Бриолле

– Господин этот сказал, что там слышал только собачий лай и решил, что это звуковая галлюцинация.

– Собачий лай? Где у нас тишина, но слышен иногда собачий лай? – спросил сам себя Ленуар.

Все участники совещания погрузились в раздумья.

– Где в Париже тише всего? У нас есть карта города, шеф?

Пизон с трудом поднялся, подошёл к одному из своих шкафов и вытащил большую карту Парижа.

– У меня их десять, – сказал он, раскладывая её на своём столе. – Для таких вот тупиковых случаев, чёрт бы побрал эту Новую волну, Ленуар. Сегодня уже 11 июля. Из доклада опрошенных участников вашего терапевтического сеанса следует, что все они ждут какого-то просветления, чуда. Если это чудо запланировано, как ты говоришь, на 14 июля, то мы просто здесь тратим время. Мадлен сейчас не наше основное направление работы. Мы всё ещё допрашиваем Аннабель Норин. Лепин сказал с ней не церемониться. Похвалил тебя и Курселя за накрытие шпионской сети, но она ничего общего с 14 июля не имеет. Нам нужны не размышления, а результаты, Чёрный!

Когда Пизон заводился, его трудно было остановить.

Ленуар слушал, но при этом не отрывал глаз от карты Парижа.

– Где у нас проходят испытания тишиной? Вечной тишиной? Где есть кресты, холод и тишина, а доехать из центра Парижа туда – раз плюнуть? Где по ночам лают псы, особенно под утро? Господа, Мадлен отвезли на кладбище. А обряды проходят в закрытых склепах.

Когда Ленуар закончил говорить, за открытым окном зашумели приехавшие такси и фиакры.

– Вот только на каком кладбище?.. Где находится склеп Крассов? Фамильного склепа Крига или Ривьеры в Париже быть не может, разве что Ривьера – это действительно Клеманс Ранье – и тогда нужно будет искать кладбище, где похоронены Ранье. Однако на это уйдёт весь день, а Мадлен может столько не выдержать… Какое самое тихое кладбище, которое к тому же охраняется собаками? – продолжал рассуждать Ленуар и снова смотрел на карту Парижа. – Логично предположить, что это кладбище Пер-Лашез. Оно самое большое, поэтому самое тихое. С этого кладбища мы и начнём наши поиски.

– А при чём здесь тубусы? Зачем каждый должен сидеть с каким-то запечатанным тубусом? Может, там как раз и помещают взрывчатые вещества? – спросил Пизон.

– Если так, то мы имеем дело с террористами, – ответил Курсель. – В нашей практике мы уже несколько бомбистов арестовали. И все они хотели взорвать кого-то ради анархических идеалов. А здесь кого они собираются взрывать? Трупы?

– Во-первых, если Мадлен ещё не вернулась, то её. А во-вторых, здесь нужно подумать… – сказал Ленуар. – Если тубусы они потом оставляют в склепах, то при взрыве уничтожается весь склеп. Однако вместе с ним уничтожаются и последние связи с родом, умершими родственниками. Это последнее, что может удерживать человека в мире традиционных ценностей. Общество новой волны пропагандирует полную свободу от социальных условностей, так? Значит, в какой-то момент люди из знатных семей сначала отказываются от связи с живыми родственниками. Затем они передают своё состояние и отказываются от связи и зависимости от денег. А в самом конце, в день Иллюминации, 14 июля, взрывают их семейные склепы, тем самым обрывая последнюю ниточку связей. В то же время – подрыв кладбища Пер-Лашез вызовет огромный общественный резонанс среди парижан. Поднимется такая волна недовольства, которая может накрыть весь Париж. Покушение на живых людей ещё могут простить, но покушение на своих мёртвых предков никто не прощает. Таким образом, проклёвывается основная цель создания всего этого Общества новой волны. Их цель – посеять руками самих французов семена анархии в нашей стране. А дальше…

– А дальше всё по отработанной в других странах схеме, – закончил Курсель. – Анархия, революции или война. А может, и то и другое.

– Нам нужно ехать на Пер-Лашез. Там Мадлен, она ведь может погибнуть, – сказал Турно.

– Берите с собой сапёров, собак и жандармов, Турно. Транспорт я вам обеспечу, – скомандовал Пизон.

– Я с вами, – ответил Курсель. – Ленуар, ты идёшь?

– Мне нужно сделать ещё кое-что перед отъездом. Шеф, у вас есть зеркало?

51. Пространство тишины

Париж, 12 июля 1912 года, пятница

Кладбище существовало в Париже со времён Наполеона. Здесь впервые устроили не только последнюю обитель для жителей столицы, но и парк в английском стиле. Четыре десятка гектаров располагались на восточной окраине города. Лёгкие Парижа, которыми дышали живые и где покоились мёртвые.

Сто лет назад никто не хотел хоронить своих родственников так далеко от центра, в районе с сомнительной репутаций за Менильмонтаном. Однако городские власти решили изменить репутацию кладбища и перенеси сюда могилы Элоизы и Абеляра, а также Мольера и Лафонтена. За ними последовали другие помпезные похороны, и постепенно всё больше и больше состоятельных парижан стали мечтать о собственном фамильном склепе на кладбище Пер-Лашез рядом с такими выдающимися людьми. Другие кладбища – в Пасси, на Монпарнасе, на Монмартре – теперь стали отходить на второй план. Уже мало кто помнил, что когда-то на этом холме находился замок исповедника «короля-солнца» Людовика XIV, отца Франсуа д'Экс де ля Шез. Никто не знал, что ещё раньше этот холм назывался Холмом Людовика или Холмом виноградников. Но все знали, что если умирать в Париже, то лучше обзавестись своей могилой на восточном кладбище заранее.

С пяти сторон кладбище окружали бульвары Менильмонтан, Шарон, авеню Гамбетта и улицы Дерон и Баньоле. У главного входа со стороны бульвара Менильмонтан Пизон велел выставить десяток жандармов, остальные входы также перекрыли. Сторож смотрел на полицейских как на привидений. Он передал планы кладбища Ленуару, Курселю и Турно.

– Список захоронений у нас уже огромный. Всех не упомнишь. Какой склеп-то вы ищете?

– Мы ищем не склеп, а мадемуазель, – ответил Турно. Его огромный рост явно придавливал сторожа к надгробным камням. – А она, возможно, в склепе.

– Я нашёл склеп семьи Крассов, – сказал Курсель, просматривая списки. – Давайте проверим, соответствует ли он по описанию тому, о котором рассказал Турно.

– Пойдёмте, – сказал Ленуар. – Это далеко отсюда?

– В самом центре.

– Я пока проинструктирую наших коллег из мобильной бригады. У них есть собака, – добавил Пизон. – Дам ей понюхать платье, которое носила Мадлен. Может, учует след, хотя сильно сомневаюсь.

Небо Парижа сегодня заволокли тучи. На кладбище было темно, луна пряталась. Полицейские вооружились револьверами и фонарями. Сторож нёс кирку. Все двинулись в путь.

Ленуар шагал за сторожем, подгоняя беднягу. Мадлен исчезла уже больше суток назад. Что, если её найдут мёртвой? Зачем она понадобилась Кригу? У неё же нет наследства или другого состояния.