Забыть о девочках - Жаклин Баблиц

Следующим утром Рут все еще пребывает в подавленном настроении. Уж лучше бы она просто совершила банальную ошибку, например переспала с Гейбом, хотя он явно испытывал к ней неоднозначные чувства. Тогда было бы проще принять отказ. Гораздо хуже знать, что ты отпугнула его не тем, что произошло между вами, а тем, кто ты. Тем, что произошло когда-то с тобой.

Она упивается жалостью к себе, сознательно позволяя ей захлестнуть себя, когда Юнона выпускает очередную стрелу.

И вновь все переворачивается вверх дном.

Официально зимние каникулы в Новой Зеландии начинаются со следующей недели, но Юнона приехала домой на несколько дней раньше: в этой четверти школа просто не может удержать ее внимание.

В своей спальне в Нью-Йорке Рут слышит, как Юнона бродит по той небольшой возвышенности за фермерским домом в Марама-Ривер и ищет место, где получше связь.

– Вы почти и не меняли имя, – заявила она обвинительным тоном, едва Рут ответила на звонок. – Так что выяснить, кто вы на самом деле, было очень просто, Рути Нельсон. И именно поэтому вы не хотите со мной разговаривать, но, честно говоря, меня это ни капельки не волнует. Хотите знать, как я вас вычислила? – уже с гордостью спрашивает она.

– Вообще-то, нет.

Юнона фыркает:

– Не вы одна умеете искать людей в интернете. Я знала, что с вами что-то не так; вся эта фигня с призраками… Я провела небольшое расследование, обнаружила ту статью в блоге о Коко Уилсон и – алле-гоп! Так ведь говорят, когда находят, что искали?

– Нет, не так, – хмуро отвечает Рут. – Мама знает?

– Боже, нет! Рути, ей обязательно надо пообщаться с вами. Нас тут все ненавидят, я же вам говорила. Думаю, подкаст бы ей помог. Твержу ей об этом с тех пор, как вы уехали. Нельзя же вечно держать все в себе, верно? Но если ей рассказать о вашем прошлом, она усомнится в ваших мотивах. Решит, что у вас есть какой-то расчет. Тем более что вы от нас это скрыли.

– Надо было рассказать вам обеим, – говорит Рут после долгой паузы. – Только я тоже не очень люблю говорить о том периоде жизни.

Особенно сейчас.

– Ну да. Кстати, у меня новость, касающаяся вашего родного города, – продолжает Юнона, и в ее голосе снова звучат нотки гордости. – В следующей четверти я решила сделать собственный подкаст по делу Коко Уилсон! И знаете, я тоже обнаружила эту странную связь с Хобеном. Перерыла кучу всего и, по-моему, наткнулась на кое-что действительно важное. Как бы это сказать… грандиозное. Когда буду точно уверена, расскажу… Ладно, Рути, по-моему, я вычислила, кто ее похитил.

Так много навалилось всего и сразу. «Nydelig». Геенна огненная. Будущий Юнонин подкаст об исчезновении Коко и ее наивная уверенность, что ей по силам найти виновного. А тут еще девочки – они так надеются, что теперь их ищут. И Гейб, чей отказ до сих пор ранит душу. Помог бы кто-нибудь разобраться со всей этой кашей.

Бет права. Такой бесхитростный человек, как Гейб, никогда ее не поймет.

Кто сможет растолковать весь этот беспорядочный шум в ее голове? Кому по силам его уловить?

Осознание приходит – внезапное и очевидное. Как гром фейерверков, сотрясающий окно почти каждую ночь. Все эти люди, нарушающие правила проживания в многоквартирных домах, не дождавшись Четвертого июля, запускают свои дешевые петарды – те самые, что издают истошный вопль, прежде чем взорваться разноцветным огнем. От петард всегда подскакивает Ресслер, а сейчас из постели выпрыгнула Рут.

– Поднимайся, малыш, – говорит она Ресслеру. – Пришла пора съездить домой.

Инспектор Кэнтон, несомненно, рад встрече со своим бывшим четвероногим приятелем, однако Рут не уверена, что его восторг распространяется и на нее. Однажды он сказал, что понимает, почему ее тянет к старым делам, но эту работу следует оставить профессионалам. Те дела до сих пор не раскрыты, могла бы она сказать ему сейчас. Тем не менее он тепло обнимает ее, спрашивает, не хочет ли она чего-нибудь попить (можно воды?), и под любопытными взглядами коллег ведет в помещение в глубине участка, со стеклянными стенами и опущенными жалюзи на окнах. Здесь просторнее, чем ожидала Рут; по телевизору комнаты для допросов обычно показывают в виде унылых подвальных каморок с небольшим столом и металлическими стульями, с лязгом царапающими пол. Теми, на спинки которых откидываются детективы, прихлебывая кофе в ожидании, когда подозреваемый проговорится и во всем признается.

Здесь же светло и относительно много места. У стены – диван, а за овальным столом посередине может разместиться целая бригада. Кэнтон протягивает Рут высокий стакан с водой, а сам пьет из кружки с надписью «Лучший в мире папа».

– Не моя, – говорит он, заметив, что Рут смотрит на кружку. – Капитану дарят каждый год на День отца. У нас их целая полка.

Миску с водой ставят и для Ресслера. Тот привычно лакает из нее, а затем возвращается к инспектору Кэнтону, садится рядом и с энтузиазмом заглядывает ему в глаза. Кэнтон достает из кармана лакомство, и Рут понимает, почему пес так запросто ее предал.

Кэнтон садится рядом, поставив стулья так, чтобы видеть ее лицо. Пять лет назад, когда у Рут случился «эпизод», они в основном разговаривали по телефону. Теперь Рут получила возможность посмотреть на него вблизи. Он все еще по-мальчишески красив, у него добрые серые глаза. Здравомыслящий, надежный человек. Более худощав, чем ей запомнилось, и сильнее хмурит брови, но не так уж отличается от того юного полицейского, который ворвался в комнату дома на Лонгвью-роуд в сопровождении собак и людей в форме.

«Спасибо, что пришли», – кажется, сказала она ему в тот день.

– Чем обязан, Рут? – спрашивает он сейчас.

Можно перейти сразу к делу.

– Хотела поговорить с вами о Коко Уилсон.

– А…

Отхлебывая из кружки «Лучший в мире папа», Кэнтон на мгновение прячет взгляд. Когда он ставит кружку на стол, выражение лица остается непроницаемым.

– Рути, я этим не занимаюсь. Но дело, безусловно, интересное.

Явного отказа нет. Рут продолжает:

– Просто стало любопытно… Ее ведь похитили в ту же дату, что и меня. Может, есть какая-то связь между моим делом и этим?

– Твоим делом?

На какое-то мгновение Кэнтон выглядит сбитым с толку, но очень быстро понимает намек.

– Считаешь, что это может быть связано с Освальдом.

Это не вопрос.

– Такое возможно, разве нет?

– Нет, Рути, невозможно. Если учесть, что он умер много лет назад.

Теперь Ресслер уходит от инспектора Кэнтона и ложится у ног Рут, укрывая