Забыть о девочках - Жаклин Баблиц

Ее палец обводит каждую женщину, которую она узнает в этой книге.

И каждую девочку. В том числе Коко Уилсон, речь о которой заходит в эпилоге. Если знать, что искать.

Выполненный Кори анализ книги не дает четких ответов. И все-таки он меняет одну важную вещь. Или, скорее, вновь заостряет на ней внимание.

Что думала Рут до того, как проснулась сегодня в 3:33 утра? Что похищение Коко, так похожее на ее собственное, вновь поставило перед ней три так и не решенных вопроса об Итане Освальде.

Что она думает сейчас? Исчезновение Коко Уилсон действительно может быть связано с ним.

С ней.

И очень может быть, что не только лишь один подозреваемый связывает эти дела сквозь десятилетия.

Конечно, их трое.

В «Nydelig» есть сцена, так точно отображающая запрятанные глубоко в душе воспоминания Рут о событиях, предшествовавших ее похищению, что кажется, эти строчки могли быть написаны ей самой. В этой сцене другое животное (кролик). Другое место действия и страна (каток в Норвегии). Возраст девочек тоже другой (тринадцать и девять лет).

Но поворот сюжета тот же.

В своем обзоре Кори выбрал именно эту сцену, чтобы проиллюстрировать модус операнди Билли, безжалостного главного героя. Несколько недель старшая девочка входила в доверие к младшей. Вытягивала из нее информацию – например, о потерянном кролике, – а потом передавала учителю, чтобы тот использовал эти сведения по своему усмотрению.

Семилетняя Рут рассказала инспектору Кэнтону и остальным людям в форме, что села в фургон, потому что тот человек якобы нашел ее пропавшую кошку. И даже знал ее кличку – Нэла. А о девочке, которой она плакалась о своем горе в день пропажи Нэлы, не сказала ничего. Тогда это не казалось важным.

Не казалось важным до тех пор, пока несколько недель назад не исчезла Коко.

У девочки, которая утешала Рут, акцента не было. Но Рут помнит, как плавно Роза переключилась с собственного новозеландского акцента на американский, когда они сидели за кухонным столом в Марама-Ривер. В «Nydelig» нет студентки по обмену. И ни слова о Джули Джордан. Но Рут уверена, что как минимум одна из преданных учениц Билли списана с Энни Уитакер.

Кори дал этому персонажу имя «мирмидонец», познакомив Рут с этим новым для нее словом. Оно означало человека, беспрекословно выполняющего приказы вышестоящего. Того, кто делает, что ему говорят, даже если это безнравственно.

А еще там была «муза» Билли. Бывшая ученица, которая писала учителю любовные письма.

«Автор называет это любовными письмами, но скорее, это смахивает на извращенные фантазии, – пояснил Кори. – Например, пишет, как ей нравилось, когда он ее бил. А потом просит его делать то же самое с другой девочкой и рассказывать об этом ей в подробностях (фу, а не книга, Рут!)».

Невозможно не увидеть в этом Эмити Грин.

Что касается Хелен, из переведенных на английский книг Йонаса Нильссона Рут знает, что та способна выложить все о преступлениях своего мужа. Писала ли она эту повесть (которая, как узнал Кори, напечатана в частном порядке и никогда не публиковалась), чтобы очиститься от преступлений Итана… или от своих собственных? Потому что рассказчица в повести – женщина, заменившая Билли мать, – знает, чем он занимается, и даже не пытается его остановить.

– Вряд ли она так просто признается, – говорит Рея, морща нос. – Ведь это было бы довольно глупо.

Лейла пожимает плечами:

– Значит, Хелен была не особо осторожна.

– Или никогда не рассматривала это как признание вины, – тихо говорит Бет.

Все головы поворачиваются к ней, и она продолжает:

– Может, Хелен пыталась разобраться в том, что творил Итан, и написала это сочинение. Мы изо всех сил стараемся подогнать его под наши догадки, хотя это всего лишь повесть.

Рут ненадолго прижимает пальцы к глазам и морщится. Нужно еще раз прочитать заметки Кори, чтобы разобраться, правильно ли она все поняла. Особенно про конец книги – ту часть, где описано еще одно преступление, случившееся многие годы спустя.

В городке, похожем на Хобен.

– Ну, это действительно геенна огненная, – шутит Лейла, но даже она не улыбается, когда Рут снова идет на форум «Удивительнее вымысла». Просто не знает, куда еще можно зайти.

– Вот, пожалуйста, – сухо говорит Рея, тыча пальцем в новый список в ветке про геенну огненную.

В нем, похоже, перечислены все до единого мужчины в Хобене, которые хоть каким-то образом могут попасть под подозрение. В школе есть уборщик-извращенец. Врач, недавно лишенный лицензии («За что???» – спрашивают комментаторы). Странный парень, владеющий музеем игрушек, и тихоня-дантист. Совершенно субъективный список все пополняется и пополняется.

– Глядите! – восклицает Лейла. – Нашли даже бывшего парня Айви Уилсон. Того, что с дурным характером.

«Его зовут Бобби Джонсон. Школа Хобен-Хайтс, выпуск 2003 года», – ответил кто-то под комментарием о тяге Айви к «плохим парням».

Загибая пальцы, Рут подсчитала, что бывшему парню Айви на момент убийства Бет было около двенадцати лет. Столько же было Итану, когда его сосед стал убивать девочек.

– Ты ведь знаешь, что на этом сайте ни к чему нельзя относиться всерьез, – напоминает Бет, поняв, что Рут обдумывает эту новую информацию.

– Просто кучка бездельников бросает в стену дерьмо, чтобы проверить, прилипнет или нет, – кивает Рея, но о поддержке Бет уже беспокоиться поздно.

Рут моментально отвлекается от геенны: пришло новое сообщение от Гейба. Он вернулся в Нью-Йорк и тоже хочет ее увидеть.

«Думал о тебе все время, пока меня не было в городе».

Через несколько часов ей звонит Оуэн. Измотанный празднованиями, он принял неожиданное решение закрыть бар на три недели. Летний отпуск начинается незамедлительно. У него уже есть план отправиться завтра в Хэмптонс, и, когда он зовет Рут с собой, та вежливо отказывается.

– У меня Ресслер, – напоминает она.

– Как можно оставаться в этой душегубке? – ужасается Оуэн.

– Может, мы с Ресслером отправимся на ферму, – лжет Рут, зная, что Джо с Гидеоном приняли собственное неожиданное решение на волне праздничных выходных: сегодня утром они улетели в Италию, чтобы встретиться там с ее матерью.

Если учесть, что Эллис с супругой в круизе, Рут останется в Нью-Йорке одна. Одна в этом городе – такого еще не случалось. И это ее вполне устраивает: взятая пауза истекла окончательно и бесповоротно. Пора работать. И сосредоточиться будет проще, когда ты не находишься под пристальными взорами друзей и родни.

Но – для начала – есть кое-кто, с кем она очень