Возвращение Явленной - Евгений Евгеньевич Сухов

к сближению с римско-католической церковью, а Казанская икона Божией Матери слишком тяжелая ноша для Пимена. Жаль… Значит, он ошибся в патриархе, и это не тот человек, о котором в своих откровениях упоминала Дева Мария. Следовательно, предстоит искать другого.

Как же он мог ошибиться в своих умозаключениях?.. Взяв досье патриарха Пимена, понтифик принялся вновь внимательно его перечитывать. Молодой священник Сергей Извеков на заре своей церковной карьеры стремился избегать общество «непоминающих», не пожелавших идти на компромисс с большевистским режимом в СССР. А мирянин Извеков пошел… Иными словами, постарался уцелеть в сложное для страны время, когда большая часть «непоминающих»[136] сгинула на Соловках за свои убеждения. Во время войны, после излечения от контузии, полученной в 1943 году, Извеков не явился после госпиталя в военкомат, а решил пожить у двух монахинь на Сущевском валу.

Из-за отсутствия документов был задержан нарядом милиции до выяснения личности. Впоследствии военный трибунал Мосгорсуда вынес ему приговор с лишением свободы сроком до десяти лет. Видно, у патриарха был крепкий ангел-хранитель: там, где большинство людей погибало, он выживал и непостижимым образом выбирался из самых драматических ситуаций. Многие случаи в его судьба невозможно было назвать простым везением, в его судьбу явно вмешивалось Божественное провидение. За уклонение от воинского долга в период войны ему грозила высшая мера наказания, так поступали с теми, кого судили до него и после него, а он вновь уцелел, а еще через год вышел на свободу. И разве это не диво, когда простой красноармеец чудесным образом вдруг перевоплощается в Патриарха Московского и всея Руси?!

В графе «Особое», подчеркнутое красной жирной чертой, понтифик прочитал, что у Патриарха Пимена имеется возлюбленная — Лидия Стрельникова, с которой он поддерживает отношения на протяжении почти тридцати лет. Патриарх к ней настолько прикипел, что сделал ее своим личным референтом. И все для того, чтобы видеть любимую женщину каждый день. Лидия, как личный референт патриарха, неизменно находилась на всех официальных мероприятиях патриархии, гостила у него в Патриаршей резиденции в Серебряном бору, сопровождала во всех поездках, в том числе и зарубежных, присутствовала на всех торжественных богослужениях.

Понтифик Иоанн Павел II неодобрительно покачал головой и захлопнул пухлое досье: трудно было ожидать от Патриарха Пимена такую привязанность. Уже немолодой, изрядно побитый жизнью, прошедший через многие лагеря и тюрьмы, воевавший на фронте, выходивший из окружения, лишенный многого, он, уже имея архиерейский сан, вдруг со страстью гимназиста влюбляется в молодую женщину, годившуюся ему в дочери!

Безрассудная любовь пожилого мужчины к молодой женщине может вызвать снисходительную улыбку окружающих, жалость у близких, непонимание у друзей. Возможно, некоторые сочтут такое поведение даже интересным, ведь это так украшает благородные седины. Все верно, только… если это не патриарх, выбравший путь безбрачия.

Дева Мария не могла указать на слабого человека. Любое прегрешение отнимает немало духовных сил, столь необходимых для великого подвига. У Патриарха Пимена не найдется ни телесной, ни душевной силы, чтобы взвалить на плечи столь тяжкое бремя, как Казанская икона Божьей Матери. Икона просто раздавит своим величием хлипкого человека!

Предстоит ждать другого, кто действительно достоин. Как долго будет длиться ожидание?.. Месяцы или, может быть, годы?..

Понтифик улыбнулся. Ну, что же, значит, икона остается в католической церкви.

Глава 4

1989 год. Сентябрь — октябрь

Неожиданное предложение

В последний год Патриарх Пимен чувствовал себя особенно скверно, его одолевало множество болезней. Но особенно он страдал от туберкулеза позвоночника и рака кишечника. Долгое время туберкулезная палочка, поселившаяся в костях, не давала о себе знать, болезнь протекала бессимптомно. С возрастом, по мере ослабления иммунной защиты организма, заболевание стало прогрессировать и беспокоило мучительными болями. Длительная индивидуальная антибиотикотерапия уже не помогала: пораженные кости продолжали деформироваться, принося страдания, а кровь всасывала продукты распада тканей, что усиливало немощь и повышало температуру.

Рак кишечника уже проявился метастазами, опухоль проросла через стенки кишечника, усугубляя и без того тяжкое положение патриарха.

В последние месяцы Патриарх Пимен передвигался мало, предпочитал сидячий образ жизни, а если и выходил, то опирался на крепкие руки секретарей, неотлучно находившиеся подле него.

В сентябре 1989 года в Даниловом монастыре состоялась канонизация Патриарха Иова и Патриарха Тихона, затем в Успенском соборе Московского Кремля был отслужен молебен новопрославленным святым патриархам. Все ждали появления Патриарха Пимена. И он явился, поддерживаемый иподиаконами[137]. Поздравив всех с великим торжеством, он приложился к раке с мощами святителя митрополита Петра. Некоторое время, насколько позволили ему силы, патриарх молился в алтаре перед престолом, а когда вышел, подозвал к себе митрополита Алексия.

— Вот что я хочу сказать… Может, и зря я год назад отказался от Казанской Чудотворной… А вдруг она та самая Явленная?

— Мы этого не можем знать, Ваше Святейшество. Требуется экспертиза.

— Не стану с вами спорить… Поезжайте в Сиэтл, Национальный центр Всемирного Апостольства Фатимы и постарайтесь убедить руководство вернуть нам эту икону. Сейчас мы ведем переговоры о передаче Казанского собора в Ленинграде Русской Православной Церкви. Надеюсь, у нас все получится. Каждый день молюсь об этом… Если вам удастся убедить руководство Апостольства передать Казанскую Чудотворную икону русской церкви, то мы установим ее в Казанском соборе. Туда, где ей и пристало находиться… Кажется, Апостольство возглавляет отец Фредерик?

— Он исполнительный директор. Мы хорошо знакомы.

— Тем лучше. Очень надеюсь на успех!

— Постараюсь выехать в самое ближайшее время.

Патриарх Пимен сел в подставленное кресло и подал знак иподиаконам. Священники послушно подошли и, подхватив кресло с сидящим в нем патриархом, понесли его вдоль стен собора, останавливаясь у рак[138] каждого из святителей московских.

С исполнительным директором Национального центра Всемирного Апостольства Фатимы отцом Фредериком митрополит Алексий, будучи членом Совета епископских конференций Европы римско-католической церкви, был хорошо знаком. Особенно продуктивно им удалось пообщаться в мае нынешнего года во время конференции, проходившей в швейцарском городе Базеле. Отец Фредерик производил благоприятное впечатление: выглядел доброжелательным, доступным, прекрасно разбирался в вопросах религии и в конце разговора пригласил посетить Сиэтл.

Митрополит Алексий решил позвонить директору Апостольского центра Фатимы на следующий день.

— Слушаю вас, — прозвучало с противоположной стороны земного шара.

— Добрый день. Это отец Фредерик?

— Возможно, что у вас и добрый день, но у нас пока только утро. Да, это я, с кем имею честь говорить?

— Это митрополит Русской православной церкви Алексий.

— Рад слышать вас, Ваше Высокопреосвященство. Не знаю как у вас, но у нас сейчас раннее утро.

— Надеюсь, я вас не разбудил?

— Я уже давно на ногах, нужно полить цветы.

— У меня к вам серьезный разговор, мне бы хотелось поговорить о предмете, который важен для двух христианских ветвей: католической и православной.

— У нас много общих тем,