Читатель предупрежден - Джон Диксон Карр

Старший инспектор Мастерс крякнул и поднял взгляд от своего блокнота. Г. М., сидевший за широким столом с лампой на гнущейся ножке, которая была опущена почти до самой столешницы, откинулся на спинку своего вращающегося кресла. Он прикрыл ладонью глаза в очках. Уголки его губ были опущены, он по-прежнему шумно пыхтел уже опустевшей трубкой. Однако Сандерсу показалось, что маленькие проницательные глаза наблюдают за ним из тени под рукой.

Наконец Г. М. снова заговорил:

– Нет. Мне мисс Кин не нравилась. И она была достаточно умна, чтобы заметить это. Я знал ее отца. Но она, сынок, паршивая овца, хотя я и не мог тебе прямо об этом сказать, иначе ты вцепился бы мне в глотку за клевету на бедную благородную девушку. Ты так и не влюбился в нее, хотя она изо всех сил старалась тебя очаровать, ведь ты мог ей пригодиться. Я даже рад, что ты ею сильно не увлекся, ведь теперь-то ее точно повесят.

И это были первые слова, которые причинили Сандерсу боль.

– Не дергайся, сынок. Это неприятно слышать, но и она сама неприятный человек. На твоем месте я бы извлек урок из своих ошибок и постарался ничего особенно не рассказывать Марсии Блайстон, когда она вернется домой в июне. Ты же слышал, что говорила дочь Джо Кина, когда была уверена в своей безнаказанности. Поэтому мне не стоит задерживаться на характере этой девушки: практичный ум сочетается у нее с душевной черствостью. И она быстро ориентируется в ситуации. Пенник чуть не лопнул от гордости, когда поверил, что это он убил Сэма Констебля и обладает силой, которая даже ему, Пеннику, внушала ужас. Да, именно в таком состоянии он тогда находился. И Хилари сразу поняла, что его можно использовать, – заключил Г. М. с мрачным выражением лица. – Но позвольте теперь рассказать вам, что я по поводу всего этого думаю. Вы двое втянули меня в это дело в воскресенье днем. Я приехал в Форвейз, чтобы провести спокойный день за городом и отвлечься от переживаний по поводу ссылки в палату лордов, и что же я там обнаружил? Какой-то сумасшедший дом. Все только и бормотали о том, как убивать силой мысли. Миссис Констебль, рыдая и едва держась на ногах, умоляла разоблачить Пенника и в то же самое время наговорила мне массу лжи. И о чем же я подумал? О чем подумал бы на моем месте любой другой человек? Я был согласен с Мастерсом, что если бы Сэма Констебля убили, то это могла сделать только Мина Констебль. Я сказал, что ей ничего не угрожает, что она в полной безопасности, как в Английском банке, и до сих пор считаю, что у меня были на то все основания. Но Пенник меня встревожил. И я просто не мог представить, как миссис Констебль могла убить своего мужа. Я только знал, что ванная была как-то связана со случившимся. Все следы вели в нее. Пятно воска от свечи у двери. Сандерс подробно описал ванную после смерти Констебля и сказал, что там не было обогревателя, но в воскресенье я своими глазами увидел большущий бронзовый обогреватель. И казалось странным, что человек, так не любивший холод, не установил обогреватель в комнате, где он точно необходим. Я проявил ужасную недогадливость, Мастерс. Но, с другой стороны, меня тогда тревожили другие мысли, поэтому я и поверил болтовне доктора, утверждавшего, что Констебль умер на лестнице. И лишь поздно вечером в воскресенье, когда я сидел дома и размышлял, меня вдруг осенило, что свечу в ванной могли зажечь, если основной свет отключился, а свет мог отключиться от того, что кто-то уронил электрический прибор в ванну. Это объясняло судороги у трупа. И было единственным объяснением его расширенных зрачков. Сначала сложилось впечатление, что Пенник и миссис Констебль сообщники: пока Пенник грезил своей телесилой, миссис Констебль взяла дело в свои руки. Я отправился спать со счастливыми мечтами о том, как разоблачу их, однако, проснувшись, узнал, что миссис Констебль убили, а у Пенника снова оказалось алиби. И вот тогда я разозлился. Вся эта история с телесилой наделала столько шума. А я оказался так занят работой, что смог полностью ознакомиться с обстоятельствами смерти миссис Констебль только во вторник за ланчем. Тогда я выслушал вас обоих. Черт возьми! Я знал, что был прав, потому что: а) свечи снова зажигали и б) Сандерс, который сидел в столовой, расположенной прямо под ванной комнатой наверху, слышал непрекращающийся вибрирующий шум и плеск воды, но решил, что он исходил от фонтана в оранжерее.

Г. М. замолчал, а Сандерс мрачно кивнул:

– Понятно. Это текла вода из крана, наполняя ванну.

– Нет, сынок.

– Что значит «нет»?

– Это вода вытекала из ванны, – ответил Г. М. – Видишь ли, наполнить ванну практически бесшумно несложно, и у убийцы это получилось. Она просто наполняла ее медленно. Скорее всего, ты даже не услышал бы сквозь толстые стены, как течет вода. Но вот когда воду из ванны спускают и она начинает течь по трубе, издавая тот самый вибрирующий звук, который ты слышал, на это уже никак нельзя повлиять. Вода текла вниз мимо столовой в канализацию. И ты ее услышал. После этого мне стало совершенно ясно, что убийца – Хилари Кин.

Старший инспектор Мастерс выпрямился на своем стуле:

– Постойте, сэр! Я ничего не понимаю.

– Неужели? – спросил Г. М. – Взгляните на остальные улики. Что нам рассказал Сандерс о том воскресном вечере в Форвейзе? Он дал миссис Констебль таблетку морфия, уложил ее в постель и спустился вниз примерно в двадцать минут одиннадцатого. Вскоре после того, как часы пробили половину двенадцатого, он услышал шум воды, оглянулся и увидел «астральную проекцию» Пенника – ха-ха! – который смотрел на него через дверь оранжереи. Он обыскал оранжерею, никого не нашел и затем поднялся наверх проведать миссис Констебль, но та, кажется, спала мирным сном. В таком случае когда же она умерла? В течение пятнадцати минут после этого Сандерс сидел наверху лестницы меньше чем в восьми футах от ее двери в абсолютной тишине. Если вы хотите мне сказать, что за эти пятнадцать минут убийца успела все сделать: перетащить слегка одурманенную наркотиком женщину, которая наверняка была частично в сознании, уложить ее в ванну, бросить туда обогреватель, который будет издавать громкий треск и пускать яркие искры, затем