Читатель предупрежден - Джон Диксон Карр

не мог в это поверить. Я видел Пенника в понедельник вечером в ресторане при отеле «Коринфянин», и у меня возникло некое смутное представление о нем. Есть, господа, такая штука, как психологическая правда, и провалиться мне на месте, если я сразу не раскусил его как субъекта, который совершенно искренне верил во все, что говорил. Мастерс, вы ведь тоже это почувствовали? И ты, сынок. Любой, кто поговорил бы с Пенником хоть пять минут, понял бы, что тот непричастен к преступлению. Я много раз повторял вам, что он одинокий волк. И по-своему, абсолютно честный человек. Еще до того, как я увидел Пенника, у меня появились подозрения насчет его африканского происхождения из-за привычки постоянно оправдываться и тех голубых полукружий в основании ногтей. Это стало еще одной причиной, пробудившей во мне желание выяснить, чем же он руководствовался. И существовал единственный способ сделать это: миссис Констебль предложила мне его в субботу. Что, если попробовать запереть Пенника на месяц-другой? Да. И как еще это сделать, если не поднять такую шумиху в газетах, что любой британец не выдержит и закричит: «К черту здравый смысл, сажайте его в тюрьму!» И тогда старый хитрец, – Г. М. внезапно потер руки, не скрывая зловещей радости, – снова взялся за свои ухищрения. Нет, Мастерс, я вовсе не спятил. Ничего подобного. Правда всплыла на поверхность во вторник, пока мы сидели в ресторане с Хилари Кин и Пенником. Но причина всего этого оставалась для меня неведомой. Я был уверен, что дочь Джо Кина что-то замышляет. И не сомневался, что целиком в свои планы она Пенника не посвятила. Но независимо от того, были они сообщниками или нет, я никак не мог понять зачем, зачем дочь Джо Кина убила миссис Констебль? Ведь не для того же, чтобы все поверили в телесилу? И вы знаете ответ. Миссис Констебль могла разоблачить Пенника. Более того, она собиралась это сделать. Несколько раз она едва не сорвалась и все не разболтала, вы сами видели. Если бы такое случилось еще раз, если бы Пенник приписал себе еще одно убийство, Мина Констебль устроила бы грандиозный скандал. Поэтому Хилари пришлось убить ее, прежде чем Пенник продолжил свое триумфальное наступление. Ведь совершенно очевидно, что следующей жертвой, ради которой все это и затевалось, станет миссис Синтия Кин. Вы помните, как резко, не терпящим возражения тоном Хилари перебила Мастерса, когда тот стал задавать вопросы о возможной жертве, а Пенник так разоткровенничался, что едва не проговорился? Я понял, что нашел наконец фрау Франкенштейн. Тогда-то меня и посетила радостная мысль, что мы поймали их обоих. Вы понимаете? Нужно было позволить Пеннику поехать в Париж и произнести свою речь. И разрешить девчонке снова попытаться воспользоваться фокусом с телесилой, а потом поймать ее на месте преступления. В то же время нельзя было допускать Пенника на дознание, чтобы честные присяжные вынесли свой вердикт и мы смогли арестовать его, как только он произнесет свою речь. А потом запереть в камере и заставить во всем сознаться. Итак, одним выстрелом мы убивали двух зайцев. Только вот…

– Вмешался я, – пробормотал Сандерс. – И бросил Пеннику вызов.

– Сынок, я был готов убить тебя собственными руками, – признался Г. М. – И Хилари разозлилась на тебя не меньше, чем я. Ведь если бы Пенник заартачился и сказал: «Сандерс умрет», ей бы это смешало все карты. Как я уже тебе сказал, она изо всех сил старалась, чтобы он не выбрал тебя. Буквально молилась об этом. Это было видно невооруженным глазом, пока мы все сидели за столом. Она должна была не допустить этого. И я надеялся, что у нее получится. Мы разоблачили бы аферу с телесилой, если бы Пенник сказал: «Сандерс умрет», а Сандерс остался бы в живых, но это не помогло бы нам поймать настоящую убийцу. И пока мои надежды таяли на глазах, я стал продумывать другую линию атаки. Во-первых, теперь я уже не сомневался, что для умерщвления жертвы использовался электрический обогреватель. Оставалось только найти этому доказательства. От самого обогревателя в данном случае толку было немного. Я не мог просто найти перегоревший обогреватель и сказать: «Смотрите! Обогреватель не работает, и это доказывает, что с его помощью убили человека». Альбом с вырезками мог принести намного больше пользы. Я готов поклясться, что его спрятала миссис Констебль, а дочь Джо Кина вообще ничего про него не знала и выяснила все, как она сама призналась, подслушав разговоры Мины Констебль во сне. Когда я размышлял об электричестве, мне вдруг пришла в голову мысль, что щит для предохранителей – необычное, но очень удачное место для тайника. Но в таком случае Хилари Кин должна была обнаружить альбом. Она его нашла, но, поскольку он ее никак не изобличал, не стала ничего предпринимать. Нам, как это ни прискорбно, альбом тоже ничем не помог. Но у меня был еще один план атаки: не пустить Пенника на дознание. Чтобы вердикт вынесли в его отсутствие и арест произвели уже после парижской речи. Нужно было принять меры, чтобы Пенник не явился на дознание, хотя он и пообещал приехать. Пенник мог попытаться проникнуть в зал. В таком случае нам пришлось бы арестовать его на месте, а это ничем хорошим не закончилось бы. Вся затея заключалась в том, что дознание проводилось за закрытыми дверями, и, если бы присяжные вынесли нужный нам вердикт, Хилари не узнала бы, что Пенник арестован или что его ждет арест. Мы могли бы скрыть это от прессы или даже задержать присяжных до тех пор, пока потребность в секретности не отпадет. Итак, Пенник все же явился на дознание. И присяжные вынесли тот вердикт, на который рассчитывали. Сначала Пенник озверел, а потом сломался. Мы с Мастерсом отвели его в маленькую комнатку…

– В которую, – с грустью перебил его Сандерс, – меня не пустили.

– Да, сынок. Впускать тебя было слишком опасно. Ты не поверил бы рассказам о девчонке, пока своими глазами не увидел, какую игру она затеяла. Положение было очень шатким, но мы добились от Пенника признания. Я объявил ему, что все подстроил, и пообещал помочь избежать тюрьмы, если он все расскажет. Он мне поверил. Поведал историю своей жизни и сообщил, что его телесила – это колдовство дедушки-знахаря. А теперь я хочу растолковать вам один деликатный момент. С точки зрения науки даже его чтение мыслей – чистой воды мошенничество. Он использовал информацию, которую узнавал заранее или же выяснял у своего