Под черным небом - Ингер Вольф

– Да ну, Адам. Вы поверили отцу на слово?

– Это все. Больше я ничего не знаю об этом.

– Как долго вы проработали в вулканической обсерватории?

– В июне будет пять лет.

– И в течение этого времени вы не узнали, что Асгер Вад побывал в той местности в день смерти вашей матери и сестры? Не догадались, что это мог быть он?

Казалось, черные курчавые волосы Адама взмокли. Он потел в тесной допросной.

– Что? Что это значит? Я ничего об этом не знаю.

– Я думаю, – сказал Марк, – что, возможно, звоночек зазвонил, когда в документах в обсерватории вы увидели, что веб-камера была установлена в той местности, где застрелили вашу мать. В тот самый день. Вы же знали, что Асгер ходил на охоту. Быть может, вы знали, что он охотился в тех местах. Вы могли упомянуть об этом в присутствии отца. Давно. Или позже. Совсем недавно.

Адам побледнел. Его нижняя губа задрожала, он отер ладони о джинсы. Очевидно, он изо всех сил пытался собраться с мыслями.

– Это, должно быть, совпадение.

– Вы не говорите ничего полезного, – сказал Марк и закатал рукава.

– Ему и не нужно ничего говорить, – резко вставил адвокат, и Марку захотелось свернуть ему шею.

– Где можно найти вашего отца? – спросил он. – Если произошел несчастный случай на охоте, ваш отец, возможно, захотел отомстить. Если, конечно, это не он сам застрелил вашу мать.

Адам скривился.

– Нигде. Старик умер много лет назад.

Марк снова сел и стал сверлить его взглядом.

– Но тогда остаетесь вы с великолепным двойным мотивом. Вы подумали: странно, что охотник Асгер находился в той же самой местности, что и ваша мать, в тот же самый день, когда она погибла. Возможно, вы спросили его об этом, и ваше подозрение подтвердилось? И вы решили отомстить за ее смерть и заодно получить директорский пост.

Адам сглотнул.

– Ну же, – сказал Марк.

Подозреваемый спрятал лицо в ладонях, у него вырвалось рыдание. Долгое время он сидел молча. Только тяжело втягивал воздух между пальцами. Наконец он выпрямился и уставился в какую-то точку на стене.

– Это сделал я, – прошептал он. – Простите.

– Что вы сказали? – спросил Марк, чтобы убедиться, что аппаратура записала признание.

– Это я их убил, – сказал Адам. – Всех их. Асгера. Гриффина. Их семьи. Это была месть.

Марк довольно вздохнул.

– Наконец-то.

– Что мне за это будет? – спросил Адам.

– На этот вопрос я не могу ответить. Но смертной казни у нас нет. На данный момент меня больше интересует, что вы сделали с Марией.

Адам сглотнул, и его глаза наполнились слезами.

– Я ее убил.

– Нет, – произнес Марк едва слышно.

– Я ошибся, когда забрал ее с собой. Я не собирался этого делать. Я передумал и застрелил ее.

У Марка внутри все оборвалось. Бедная девочка. Они пытались спасти ее. Он почувствовал, как возвращается головная боль. Ему хотелось ударить сидящего перед ним человека. Изо всех сил. Адвокат сидел, приоткрыв рот, нервно крутя ручку в пальцах.

– И что вы сделали с телом, Адам? – тихо спросил он.

Адам опустил взгляд в стол. Прошло довольно долгое время, прежде чем он ответил:

– Я ее похоронил. Мне пришлось.

– Но где, черт побери?

Адам поднял взгляд и отер слезу.

– Вы ее никогда не найдете.

60

Они зашли в уютный ресторан с видом на Редаут и заказали бутылку белого и две порции рагу из мяса северного оленя с чили. Стены тут были деревянные, увешанные старыми фотографиями и открытками со всех концов света. Их посадили в отдельную кабинку, и Трокич обрадовался, что едва ли кто-то сможет услышать, о чем они говорят.

– Значит, он убил ее… Малышку, – сказала Энджи с блестящими глазами. – Подумать только. Он действительно ее застрелил. Марк сказал, что, по словам Адама, он пожалел, что взял ее с собой. Как долго она была с ним и как же страшно, должно быть, ей было?

Трокич взял руку Энджи, лежавшую на столе, потер большим пальцем ее костяшки.

– Думаю, Славомир предоставил ему алиби, потому что хотел, чтобы Адам остался в обсерватории, – сказал он и добавил с гневом: – Быть может, она была все еще жива, когда мы допрашивали Адама в первый раз. Быть может, он прятал ее где-то, а когда Редаут начал просыпаться, он понял, что ему придется больше находиться в обсерватории, и убил ее.

Энджи сделала глоток вина. Большой глоток.

– Мы никогда не найдем ее тело. Он знает, где спокойно можно избавиться от трупа. Он нам сам рассказывал, что в свободное время занимается альпинизмом. Наверняка у него на примете была куча отличных мест. Но все сходится. Быть может, он давно знал, что Асгер и Гриффин могли быть в ответе за те случайные выстрелы. Возможно, они не собирались никого убивать. Быть может, Дебби сошла с тропы. Или заблудилась и забрела на охотничью территорию. Может, Адам рассказал Асгеру о своих подозрениях, и Асгер признался. Кто знает, может, именно после звонка Адама Асгер вел себя так странно в университете в тот день. Как Марк рассказал по телефону, у Адама был двойной мотив для убийства. Месть за смерть семьи и должность директора обсерватории.

– Убить всю семью Асгера Вада и семейство Гриффинов. Это тебе не комара прихлопнуть. У него явно с крышей не в порядке. Вот же больной ублюдок, чтоб его.

Официант принес рагу, и за столом воцарилось молчание. Они дули на горячую еду и думали.

– Что теперь? – спросил Трокич.

– Мы начнем готовить дело для передачи в суд. Это огромная работа.

– Я про нас.

Энджи опустила взгляд в стол и отодвинула тарелку.

– А что тут сказать? – пробормотала она. – Это невозможно. Тебе надо домой, к твоему шефу, в твою страну, в твой мир. А я вернусь в свой трейлер, к той жизни, которая у меня была до того, как ты вошел в нее.

Она подняла глаза и встретилась с ним взглядом, в котором была тьма. Корни уходили гораздо глубже, чем их безнадежная любовь, и в это мгновение он понял, почему ей приходилось быть такой сильной. Пережить потерю матери и бóльшую часть своей целостности. Одиноко жить в трейлере. А он ничего не мог сделать, чтобы облегчить ее боль.

– Поедем со мной, – пробормотал он. – Возьми отпуск. Хотя бы на время. Может, мы найдем выход. Может…

Он оборвал