Под черным небом - Ингер Вольф

– Ясно. Спасибо за помощь.

– Погодите! – почти выкрикнул он.

– Да?

– Теперь вы прекратите прессовать моих людей?

– Ваших людей?

– Мне очень нужен здесь Адам Коннолли, и я больше не потерплю издевательств с вашей стороны. Это должно закончиться.

– Мы просто делаем свою работу.

Женщина положила трубку, а Славомир Ден долго еще сидел с телефоном в руке и пялился в пространство перед собой.

56

Мария сжалась в комок в углу. Чарли был зол. Об этом говорило то, как он расхаживал взад-вперед по хижине. Он просто рассвирепел. А еще он начал смотреть на нее по-другому. Словно она больше не была прежней. С тех пор как они вернулись, он больше не называл ее малышкой. Теперь ей хотелось услышать слова, которые сказали бы ей, что он больше не злится. Выглядел он теперь тоже иначе. Волосы были всклокочены, уголок глаза дергался. На лице появились красные пятнышки, и он так искусал нижнюю губу, что на ней почти не осталось кожи.

Чарли ничего не ел с тех пор, как они вернулись в хижину. В холодильнике было пусто. Он снова начал рисовать на деревянных стенах внутри домика. Рисунок напоминал гору, но не совсем. Большой треугольник перечеркивали полосы кричащих синих и красных цветов. Он также попытался нарисовать собаку или волка неоново-зеленого цвета. За последние сутки он разрисовал почти всю стену. Картины давили, заползали к ней в голову, как безумие. Было в них что-то угрожающее, от чего ее бросало в дрожь.

Иногда он начинал кричать и отбрасывал кисть. Иногда слушал мрачную классическую музыку на стереопроигрывателе, который принес из машины. Мария никогда раньше ее не слышала, но звуки скрипок резали, словно ножом. Порой он бормотал себе под нос что-то, чего она не могла разобрать. Вот как сейчас. Пугающий ворчащий звук, услышав который она надолго затаивала дыхание. Он превращался из подобия человека в животное. Мария однажды слышала о человеке, который заразился бешенством. У него пошла пена изо рта, и он превратился в чудовище, которое кусало всех вокруг. Наконец пришлось его пристрелить. Она бы хотела так сделать, но некому было ей помочь.

К тому же она тоже начала меняться. Вместе с ним. Одежда висела на ней, как на вешалке. Она начала плохо пахнуть, волосы спутались. Казалось, будто все потеряло значение. Она теперь с трудом могла вспомнить, как выглядела мама. Или каким мягким был мех Зенны, когда она утыкалась в него головой. Долгие прогулки по дорожкам вокруг Анкориджа, любящий взгляд Джоанны, ее собственный дневник дома под кроватью. Это были далекие воспоминания о другом времени, которые осколками проносились у нее в голове. Теперь все, что было важно, – это «сейчас».

– Что мне с тобой делать? – шептал он. – Ты не такая. Твой голос звучит иначе.

Тут он громко закричал:

– Ты знаешь, что у тебя глаза не того цвета?

Мария не ответила – побоялась. Что бы она ни сказала, это только больше его разозлит. Он подошел к своим кисточкам и подобрал их с пола. Нарисовал на стене большой глаз и раскрасил его зеленым. Глаз смотрел на нее. Пронзал ее. Она слышала, как Чарли неровно дышит и скрипит зубами. Вдруг он бросился к ней, схватил ее за руку так, что она вскрикнула, и подтащил к стене.

– Видишь? – прошипел он. – Вот как должно быть. Вот так. Вот так. Почему у тебя не такие глаза?

Он продолжил тише:

– Я ошибся. Было слишком темно. Тебя надо было закопать. Как ее. В темной яме. Ты знаешь, что сидишь в кукольном домике вместе с твоей семьей?

Он рассмеялся.

– Зашибись, как смешно. Ты сидишь в кукольном домике. Ты должна была быть там. Это был ее домик.

Ее сердце часто колотилось. Кукольный домик? О чем это он? Закопать ее? Нижняя губа задрожала, глаза наполнились слезами, а ноги почти подкосились.

Он с силой оттолкнул ее, она упала на пол и почувствовала, как большая заноза впилась в ладонь. Боль в ладони, руке и коленях пронзила насквозь. Но сильнее был страх. Страх того, что может произойти дальше.

Чарли подошел к комоду в углу и открыл ящик. Вытащил оттуда пистолет. Он был из тусклого сероватого металла. Повертел его в руках, обвел дулом комнату. Она услышала, как пистолет щелкнул. Что это был за звук? У нее стучали зубы. Он застрелит ее? Правда застрелит?

– Я не твоя семья. У тебя больше нет семьи, Мария, – сказал он спокойно и уверенно. – Все они мертвы.

– Что ты сказал? – прошептала она. Не хотела больше слушать. Это неправда. Но где-то в глубине души она знала, что так и есть. Она чувствовала это. Ее надежда рухнула, как карточный домик.

Она не станет ему верить, решила Мария.

– Я говорю, все они умерли. Твой отец, твоя мать, твой брат. Я выстрелил им в голову. Хотя они умоляли пощадить их.

По ее щекам медленно катились слезы. Он склонил голову к плечу.

– Молчишь? Говори со мной, черт побери, девчонка! Ты не та, но ты – единственная, с кем я могу поговорить.

– Это неправда, – сказала она, стараясь, чтобы голос звучал решительно, но у нее вышел только слабый писк.

– Нет, правда.

– Почему? – прошептала она.

– Твой отец во всем виноват. Понимаешь, Мария? Твой отец сделал это необходимым. Он отнял у меня мою маму. Украл ее.

Она не поняла, о чем он говорит. Ее папа? Украл? Как он мог это сделать?

– Думаю, нам пора прогуляться, Мария. Скоро.

57

Они разложили карту на кровати. На карте была изображена та часть Аляски, которая образовывала большой четырехугольник вокруг Анкориджа. Ее испещряли многочисленные кружки, в основном отмечавшие разные места на полуострове Кенай.

– Здесь хорошие охотничьи угодья, как ты уже слышал, – сказала Энджи. – Пара парней в участке рассказали, что они ездят туда охотиться. Там полно дичи. Лоси, косули, бурые и черные медведи и еще куча всякого зверья. Остров поделен на несколько охотничьих территорий, но я не знаю, где и на кого можно охотиться. Наверняка есть места, где Гриффину фартило с добычей. Или им обоим.

– Если предположить, что Асгер Вад бывал в этих местах, возможно, в том числе охотился с Гриффином, что он познакомился тут с Дебби и закрутил с ней роман, то все эти отметки могут иметь значение. Он приехал сюда в начале сентября. В это время