Под черным небом - Ингер Вольф

59

Марка Смита мучила настолько жуткая мигрень, что его вырвало в туалете. Потом он провозился, пытаясь вставить себе свечку, и когда вышел, то чуть не падал от изнеможения. Несколько сотрудников прокомментировали его вид, сказав, что он похож на клиента морга, и посоветовав отправиться домой и прилечь. Он уже начал подумывать, что к этим словам стоит прислушаться. Ведь всегда можно вернуться на работу позже.

Когда зазвонил телефон, он готов был свернуть шею первому попавшемуся журналисту, который осмелился бы побеспокоить его в таком состоянии. Уселся на офисный стул и подтянул к себе телефон.

– Энджи? Почему ты не звонишь на мой мобильник? Я думал, это журналист. Они мне целый день надоедали.

– Твой мобильник выключен. Думаю, я пообщалась с твоим идиотским автоответчиком три раза. Неужели у тебя сдохла батарея? А, Марк? Забыл зарядить телефон?

Он вытащил мобильник из кармана. Точно. Сотовый сдох, пока он блевал в туалете. А Энджи за словом в карман не лезла.

– Он разрядился. Прошу прощения, – пробормотал Марк, роясь в ящике в поисках зарядки. – Ну а тебе что нужно?

Она объяснила, что они выяснили. Ее голос звучал возбужденно.

– У Коннолли теперь проблема. Надо его снова допросить. Редаут там или нет. А раз уж мы застряли тут в Солдотне, придется тебе или еще кому-то заняться этим.

– Марк взял с собой еще один стул в маленькую допросную, где к ним присоединился мрачного вида лысеющий адвокат в слишком тесном костюме. На самом Адаме Коннолли были поношенные джинсы и свитер, синий и застиранный. Он заметно нервничал и покусывал ноготь, переводя взгляд с комиссара на адвоката и в стол.

– Как обстоят дела у нашего общего друга Редаута? – дружелюбно спросил Марк, усаживаясь.

– Думаю, все случится в течение ближайших суток, – сказал Адам, избегая его взгляда. – Так подсказывает мне опыт.

– И вы руководите сейчас процессом?

Адам ответил утвердительно.

– Ирония в том, что, думаю, Асгер Вад смог бы быть более точным, – добавил он. – Сейчас я хочу только одного – побыстрее выйти отсюда и вернуться к работе. Теперь, когда Асгера нет, я тот человек, кто знает больше всего о Редауте. А моего начальника, похоже, больше ничего не интересует.

Его голос стал пронзительнее.

– Мне необходимо вернуться. Я там нужен. К тому же не могу понять, что я тут вообще делаю. У меня есть алиби на тот вечер, когда убили Асгера, помните? Славомир его подтвердил.

– Слушайте, – вздохнул Марк. – В деле появились новые обстоятельства, и мы не можем полагаться на память Славомира.

Кое-что тут совершенно не сходится.

– Но, может, мы выясним это в другое время? Мне необходимо вернуться в обсерваторию.

– Мы очень ценим вашу работу, – сказал Марк. – Но дело в том, что наши сотрудники проследили кукольный домик до полуострова Кенай. Оказалось, он принадлежал некоей Дебби Коннолли, у которой был сын по имени Адам. Что вы на это скажете? Похоже, это могла быть ваша мать. А она могла быть знакома с Асгером.

Адам Коннолли потрясенно уставился на Марка. Потом он опустил взгляд и стал разглядывать что-то на полу.

– Вы это узнали? Ясно. Плохо.

– Вам не обязательно отвечать на этот вопрос, – вставил адвокат и посмотрел на Адама поверх очков для чтения.

– Но мы бы были вам очень обязаны, если бы вы ответили, – улыбнулся Марк. – Вы же сами сказали, что вам нечего скрывать. К тому же вы хотите поскорее вернуться к своим вулканам.

Секунд десять никто не говорил ни слова. Адам потер виски и тяжело вздохнул.

– Ну, выхода, наверное, у меня нет.

– Да? А поточнее?

Он вытер ладони о джинсы, избегая взгляда Марка.

– Дебби – моя мать. Была.

– Так. И?

Наступила длинная пауза. У адвоката на лице появилось напряженное выражение, он стал постукивать ручкой по своему блокноту. Наконец он снова напомнил Адаму, что ему не обязательно отвечать на вопросы. Но Адам стал потеть, ерзать на стуле и покачивать ногой под столом.

– Это долгая история, – выдавил он с таким видом, будто пытался на ходу что-то придумать.

– Которую я с удовольствием выслушаю, – сказал Марк. – У меня для этого целый день. И мне все равно, даже если вулкан взлетит в воздух. Я сижу в безопасности в здании, которое спроектировано архитектором, начертившим Скотленд-Ярд. Сижу и в ус не дую.

Адам посмотрел на него и снова замялся.

– Ну, давайте попробуем, – пробормотал он. – Я учился в Оклахоме в то время. Она путешествовала по Аляске с моими младшими братом и сестрой. Чтобы избавиться от моего отца, как она сказала. Когда отец выяснил, что она исчезла, он поехал за ними. Точно не знаю, как он ее нашел, но у него были друзья в телефонной компании. Думаю, они дали ему информацию о ее мобильном. Я жил в Оклахоме и ни о чем не подозревал, но однажды отец вернулся домой с моим младшим братом и сказал, что произошел несчастный случай и мои мать и сестра погибли. Их убили. Это сделал не он, но он боялся, что полиция ему не поверит. У него был запрет на приближение. Поэтому он сгреб моего брата в охапку и сбежал.

Адам покачал головой, как будто изо всех сил хотел, чтобы ему поверили. И добавил:

– Поверьте, я был в шоке.

– Несчастный случай? Но что произошло?

– Он сказал, их застрелили. Ужасно. Я пытался забыть все эти годы.

– Такое вряд ли можно назвать несчастным случаем, – сказал Марк. – И кто их застрелил? Ваш отец? Люди отзываются о нем не очень хорошо. Фактически кое-кто описывает его как психопата. Конечно, такое не всегда передается по наследству, но очевидно, что…

Адам сощурил глаза.

– Отец не стрелял в них. Это сделали какие-то охотники. Это было ужасно. Он приехал домой и рассказал мне обо всем, а я просто стоял там… Что, черт возьми, я мог сделать? Позвонить в полицию и рассказать им эту историю с риском, что отца упрячут за решетку? Быть может, даже казнят? Мы нуждались в нем.

Марк поднялся и размял ноги. У него пересохло во рту. Головная боль прошла, и он чувствовал, как его пронизывает возбуждение.

– И что это за охотники?

– Не знаю, но вы же в курсе, как много туристов приезжает сюда, чтобы поохотиться на медведей. Наверняка это один из них. Кто-то, кто не разбирается в охоте.

– Думаю, вы знаете больше, чем говорите, – надавил Марк.

Адам рассмеялся.

– Может, знаю. Может, нет. Но, как