Клан - Кармен Мола

– Верно.

– Какие служебные обязанности вы выполняете в этой компании?

– Вас интересуют официальные должностные обязанности или правда? Правда состоит в том, что я занимаюсь охраной прибывших из Либерии иммигрантов. В Либерии у нас есть сотрудник, их бывший военный лидер, генерал Принц, который собирает этих людей и привозит сюда. Моя обязанность состоит в том, чтобы обеспечить им беспрепятственную высадку в Испании.

Несколько секунд Мириам молчала, дожидаясь реакции адвоката. Ее не последовало. Она удивилась, что Бермехо излагал ей подробности своих сомнительных действий, о которых она его даже не спрашивала.

– И как же вы обеспечиваете эту беспрепятственность?

– Некоторые из тех, кого мы привозим, платят за билеты очень дорого, то есть путешествуют, так сказать, VIP-классом. У нас есть коллеги в силовых структурах, в неправительственных организациях, которые встречают этих людей… Их имена я называть не буду.

– О пассажирах VIP-класса мы еще поговорим, а пока меня интересуют другие. Те, которых мы нашли на складе полигона Венторро-дель-Кано.

– Они тоже часть бизнеса.

– Эти люди сообщили, что продали свои органы.

– Я не имею к этому никакого отношения. Я отвечаю только за их беспрепятственную высадку в Испании.

– Вы находились с ними и ранили одного из них.

– Мой клиент уже ответил на ваш вопрос, инспектор, – вмешался на этот раз адвокат.

– Я категорически не имею никакого отношения к тому, что с ними происходит.

– Хорошо. Расскажите то, что вы знаете.

– Я знаю все.

– Прекрасно. Тогда расскажите все.

– Я хочу подчеркнуть, что не несу никакой ответственности за то, что собираюсь рассказать.

– Это решит судья. Пожалуйста, расскажите, в чем состоит суть схемы по продаже человеческих органов.

– Эти люди продают свой орган, обычно почку. Но на самом деле им вырезают все, что может пригодиться. В мире полно людей, которым нужна трансплантация, и они готовы платить. Для них это способ обойти лист ожидания.

Мириам с трудом сдерживала ярость и желание дать пощечину этому человеку, отвечавшему на ее вопросы с таким спокойствием. Не волновался и адвокат, ни разу не перебивший своего подзащитного, ни разу не шепнувший ему о необходимости осторожности. Все это было так странно! Без адвоката Бермехо вообще отказывался говорить, а теперь заливался соловьем.

– А потом?

– Потом нужно избавиться от трупа.

И снова адвокат никак не отреагировал. Он чуть ли не наслаждался болтливостью клиента.

– Какими способами вы избавляетесь от тел?

Бермехо пожал плечами, словно его спросили о какой-то ерунде.

– Их зарывают в общие могилы, сжигают в плавильных печах на алюминиевом заводе…

– А как насчет хранилищ тел на медицинских факультетах?

– Когда-то делалось и так. Но, повторяю, это не моя работа. У нас все устроено как в армии: каждый выполняет то, что ему приказано, и не лезет в чужие дела.

– Выполняет то, что ему приказано?

– Ответственность несут люди сверху, а я делаю то, что мне велят.

– Вам велели платить гражданскому гвардейцу Гонсало Кастаньо?

– Да, пятьдесят тысяч евро в месяц, наличными, если мне не изменяет память.

– На каком основании?

– Он занимается организацией встречи иммигрантов в Альмерии.

– Кто приказал вам платить этому гвардейцу?

Мириам почувствовала, как сердце ее бешено заколотилось. Она могла бы не задавать этот вопрос, избежать упоминания мужа хотя бы сегодня. Но ответ Абрахама ее ошеломил и пролил свет на все происходящее.

– Вы действительно хотите, чтобы я назвал имя этого человека? Подумайте хорошенько, инспектор. Вы правда этого хотите?

Теперь Мириам заметила реакцию адвоката. Он скривил рот в полуулыбке. Внезапно что-то изменилось: и юрист, и его подопечный почувствовали себя на коне. В голове Мириам проносилось множество догадок. В чем заключается их фокус? Хотя, конечно, рано или поздно карты будут раскрыты. Понятно было только одно: они знали, что Адольфо Рокамора – ее муж, и хотели извлечь из этого выгоду. Она решила временно сменить тему.

– Что вы знаете о Клане?

– Я не в курсе, ведется ли у вас запись допроса. Потому что, если ведется, вам лучше ее прекратить…

– Вы боитесь последствий?

– Надеюсь, вы отдаете себе отчет в том, что делаете. – Бермехо улыбался, как шулер, у которого в рукаве припрятан туз. – Клан – это организация, которая занимается предпринимательством.

– Незаконным предпринимательством…

– Предпринимательством, инспектор. Просто предпринимательством. Кто решает, что законно, а что – нет? Политики? Судьи? Они и есть Клан. Вы и представить себе не можете, какие деньжищи там вращаются, какие люди в это вовлечены. Откройте любую газету: успешные бизнесмены, должностные лица министерств, судебной системы… Уверены, что в этом офисе нет состоящих в Клане? Какой-нибудь комиссар или хотя бы простой патрульный полицейский? Клан – как дерево со сложной корневой системой. Некоторые в нем оказываются, сами не замечая как и когда… Советую вам, инспектор, не лезть в это дело, не по зубам оно вам… Не последуете хорошему совету – даже не представляете, как сильно пожалеете…

– Благодарю за совет. Кто руководит Кланом?

– Кто руководит? Не знаю. Да и есть ли кто-нибудь на самом верху? Я знаю, кто командует мной, и полагаю, что это важная шишка, но утверждать не могу. Назвать вам имя этого человека или не надо?

Он смотрел ей прямо в глаза. На этот раз Мириам приняла вызов, понимая, что это и есть та самая карта из рукава, которая позволяла Абрахаму Бермехо держаться столь нагло.

– Да, назовите.

– Генеральный директор «DeAr International» Адольфо Рокамора. Вы ведь с ним знакомы?

Мириам не поддалась на провокацию Бермехо. Адвокат слегка откашлялся, и стало очевидно, что пришло время назвать вещи своими именами.

– Инспектор, а теперь поговорим серьезно. У нас есть два возможных пути. Вы видели, что мой подзащитный сотрудничал со следствием и рассказал все начистоту. Но мы могли бы изменить показания в обмен на предоставление ему определенных льгот.

– Обсуждать подобные темы не в моей власти. Это решают прокурор и судья.

– Я предлагаю вам сделать моего клиента защищенным свидетелем в деле против Клана. В обмен на его полную неприкосновенность.

– Повторяю. Этот разговор должен вестись в суде. Я только беру показания у задержанных.

– Но в этих показаниях присутствует имя вашего мужа, отца пятерых детей, и он может попасть в самую неприятную передрягу за всю свою жизнь. Я предлагаю убрать его имя из показаний в обмен на неприкосновенность моего клиента. Для этого вам всего лишь придется внушить судье, что у вас есть свидетель, готовый рассказать о самой крупной преступной схеме в этой стране. И что этот человек хочет получить статус защищенного свидетеля.

Несколько секунд Мириам смотрела на Бермехо. Ее тошнило от его самодовольного вида. Он явно считал себя неуязвимым.

– Допрос закончен.