Современный зарубежный детектив-7. Компиляция. Книги 1-19 - Ребекка Занетти

мне вообще поступать в колледж. Если я не смогу выиграть стипендию Дорена Уильямса, мне, вероятно, не стоит получать ученую степень в области литературы. А если я не уверена, то мне не стоит тратить деньги впустую – даже если обучение там стоит дешевле, – пока я во всем не разбе- русь.

Вместо того чтобы задаваться вопросом о своем будущем, я сосредотачиваюсь на настоящем. Костер позади домика очень большой. Мистер Гаттер сказал, что это мероприятие должно было состояться завтра, но нам пришлось перенести его, как и поход, на эту ночь из-за прогноза погоды. Все еще облачно, но слабое мерцание на небе говорит о том, что луна полная, несмотря на то что ее очертания скрываются в дымке облаков.

Если бы я чувствовала большую уверенность, я бы предположила, что Джейд слишком увлечена весельем, чтобы обратить на меня внимание, но не могу избавиться от ощущения, что она меня избегает. Возможно, я, как всегда, слишком много думаю.

Вокруг костра собрались несколько человек. Я могла бы подойти к любому из них и завязать разговор. Именно так поступают другие люди, верно? Они просто… идут и заговаривают первыми?

Тори одна сидит в сторонке. Она еще тише, чем я. Бьюсь об заклад, она хотела бы, чтобы кто-нибудь поговорил с ней. Я делаю три шага в ее сторону, прежде чем Грейс окликает:

– Тори, иди сюда, повтори ту историю, которую ты мне недавно рассказывала.

Они с Калебом и Николь сидят на скамейке, а с ними еще пара ребят. Тори присоединяется к их компании, а я встаю как вкопанная, словно именно сюда я и направлялась, на этот случайный клочок травы, и замираю в одиночестве.

Я продолжаю прятаться в тени, всячески стараясь, чтобы никто не заметил моей боли. Ни мама с папой, ни Грейс, ни Эрика. Ни мои учителя. Хотя я так отчаянно хочу, чтобы кто-нибудь заметил меня и полюбил, несмотря на мою неуверенность в себе, но не хочу этого показывать. Мне не хочется впадать в отчаяние. Но не получается.

Я очень хочу, чтобы кто-нибудь узнал меня достаточно хорошо, чтобы почувствовал, что я одинока, даже если не говорю об этом. Я очень хочу, чтобы меня узнавали, когда я вхожу в класс. Я очень нуждаюсь в человеке, что подобрал бы мне соседа по комнате на сборах, что вытащил бы меня из скорлупы, из которой я не могу выбраться самостоятельно. Я в отчаянии. Я ненавижу это чувство, потому что отчаяние отталкивает людей. Это как неприятный запах изо рта. Ты знаешь, что он у тебя есть, и надеешься, что никто другой его не заметит, но все замечают. Все слишком вежливы, чтобы обратить внимание, поэтому ведут себя мило, но они быстро заканчивают разговор и навсегда сохраняют дистанцию.

Но что с того, что они назвали имя Тори вместо моего? Я пообещала себе стать другим человеком в этой поездке, и я им стану. Прежняя я даже не попыталась бы, но новая я не могу так легко отступить. Прежде чем я успеваю снова усомниться в себе, я подхожу к ребятам, Тори заканчивает свою историю о знаменитости:

– И поскольку он работал с моим отцом над его последним проектом, он согласился прийти на мой день рождения…

– Да брось, умереть можно, – говорит Николь, сидящая на коленях у Калеба.

– Я не могу поверить, что вы и впрямь виделись.

В разговоре нет односложных ответов Тори и ни слова о ее домашних кошках. Возможно, Тори просто нужна была подходящая компания. Может, и мне она нужна?..

– Классно, что для тебя это так естественно, – говорит Грейс. – Ты рассказываешь об этом так, будто в этом нет ничего особенного. Не все могут таким похвастаться.

Щеки Тори вспыхивают. Она так естественно вписывается в их компанию, как будто они дружат уже много лет. Мне на секунду показалось, что и у меня может получиться…

– А ты… – начинаю я, но Николь перебивает меня, спрашивая, на какой машине был почетный гость, и мои слова повисают в воздухе.

– Можешь сфотографировать нас? – спрашивает меня Грейс.

– Да, конечно.

Я беру у нее фотоаппарат. Она, Николь, Тори и еще несколько девушек позируют, обнимая друг друга.

– Не забудь включить вспышку.

– От костра достаточно света.

– Хорошо, но если получится дерьмово, я не виновата.

Такова Грейс. Она терпеть не может, когда ее обвиняют в том, чего она не делала. Она выкладывается на каждом волейбольном матче, но это не гарантирует того, что ее команда непременно выиграет, и тем более никто не тычет в нее пальцем, если команда проигрывает.

– На счет «три», – говорю я.

Как только вспышка гаснет, они возвращаются к разговору. Грейс тянется за фотоаппаратом:

– Спасибо, – говорит она и возвращается на свое место.

На скамейке для меня нет места, точно так же, как в разговоре не было места для моего голоса. Я перехожу к другой стороне костра, где мистер Гаттер раздает палочки для жарки маршмеллоу. Я опускаю маршмеллоу в огонь, удивляясь тому, как сильно я скучаю по Эрике. По крайней мере, не придется сидеть здесь одной. Она хотя бы думает обо мне. Или, по крайней мере, так было, пока не появилась Зои. У меня никогда не было повода надеяться на большее, потому что у Эрики почти всегда был парень. Меня никогда не волновало, с кем из них она общается. Мне не нужно, чтобы она всегда ставила меня на первое место. Я привыкла быть номером два. Наверное, я обрекаю себя на разочарование, мечтая о чем-то большем.

Я переворачиваю маршмеллоу, воспоминания проносятся у меня в голове. В младших классах я была влюблена, но получив резкий отказ, больше никогда не пыталась проявить себя. Любому парню, который мне нравится, нужно обладать телепатическими способностями, чтобы истолковать мое неловкое молчание и натянутые улыбки как проявление интереса. Я устала ждать, когда кто-нибудь обратит на меня внимание. Я устала бояться отказа. Если этим девушкам нужен лишь тихоня-фотограф, то есть и другие ребята, с кем я могу пообщаться.

Эдриан обходит костер.

– Здесь есть свободное местечко, – говорю я, двигаясь влево.

– Ты портишь отличный зефир, – говорит Эдриан, кладя рядом с собой палочку и два зефира.

Я поднимаю палочку из костра и начинаю тушить ее, пока на конце не остается хрустящий черный шарик:

– А по-моему, неплохо.

– Вот, – говорит он, ловко управляюсь с палочкой, чтобы приготовить для меня крекер с шоколадом.

Вкуснота! Если бы он делал это для кого-то другого, я бы подумала, что он флиртует, но это