Изъян - Алекс Джиллиан

Я почти не дышу, нервно впиваясь пальцами в свои плечи.

— Затем у них случился бурный роман, закончившийся свадьбой и рождением ребенка, — невесело продолжает Тео. — Вика приобщила его ко всем своим делам. Надеялась, что таким образом помогает мужу направить чрезмерную энергию в полезное русло. По началу так и было. Они вместе развивали клуб, а потом появилась Илона, и все полетело к чертям.

Непроизвольно вздрогнув, закусываю губу до крови, страшась услышать финал истории и в то же время испытывая почти мазохистское любопытство.

— У Сергея снова начались вспышки агрессии. Он избивал жену и ребенка, обвинял Вику в том, что сын не от него. А она как могла сглаживала углы и пыталась снова его «лечить».

— Они развелись? — выдавливаю я, хотя уже догадываюсь, каким будет ответ.

— Не успели, — мрачно отвечает Харт. — Но он и не хотел. Им с Илоной нравилось изводить ее. Парочка больных ублюдков, — с презрением выплевывает Тео.

— А потом? — хрипло выдыхаю я.

— После смерти жены клуб перешел к Сергею. Он женился на Илоне и ввел ее в состав синклита. Уже тогда первоначальная доктрина клуба претерпела значительные перемены. И далеко не в лучшую сторону. Дальше могло быть хуже, но Илона забеременела и была вынуждена отойти от дел. Ребенок родился болезненным, неспокойным, с психическими отклонениями. Постоянные визиты к врачам, приступы, истерики — всё это медленно сводило её с ума. Сергей пропадал в клубе, а Илона закипала от бессилия. Она срывалась на всех подряд, но больше всего на пасынке.

— На Саше? — уточняю я, чувствуя, как внутри всё холодеет.

— Да. Она ненавидела его с самой первой минуты, — напряженно произносит Тео. — На фоне Ильи он казался ей слишком нормальным. Её извращённый мозг воспринимал это как оскорбление, как плевок в лицо. Её сын — дефектный, а чужой мальчик — спокойный, уравновешенный, талантливый… Её это бесило до дрожи.

Он делает паузу, проводит ладонью по волосам, хлопает по карману пиджака, словно в поисках сигарет, а потом резко вздрагивает, с отвращением поморщившись. От былой вальяжности не осталось и следа. Я впервые вижу Харта таким заведенным, и сама ощущаю себя не лучше. Нет, я, конечно, предполагала нечто подобное, но упорное молчание мужа подталкивало меня к неверным выводам. За его нежеланием делиться я видела стыд и вину…. И, возможно, не ошиблась. Вот только вызваны они были совсем не теми обстоятельствами, на которые я подумала.

— Она издевалась над ним. Заставляла часами стоять на коленях, привязывала к батарее, лупила ремнем, запирала в подвале за малейшие проступки или попытки сопротивления. Пару раз, слетев с катушек, она обливала его кипятком. Позже он забил оставшиеся следы татуировками. Шрам на подбородке — тоже ее подарок. Эта злобная тварь разбила тарелку об лицо ребенка. Ребенка! — с шипящим рычанием выплевывает Харт. — Илона внушила себе, что таким образом очищает его ото лжи и лицемерия, «приучает чувствовать боль правильно».

— Господи… — шепчу я.

Меня колотит от ярости и желания разорвать эту стерву на части. Никогда еще я не испытывала такой острой потребности убивать. Хотя вру… Ощущение знакомое.

В детстве обостренное чувство справедливости доставляло моему отцу немало хлопот. В детском саду, а потом и в школе я бесстрашно бросалась на защиту любого, кого незаслуженно травили. Независимо от возраста и комплекции обидчика. Мне было плевать, кто передо мной, сколько их и хватит ли моих сил… Меня одномоментно накрывала неконтролируемая лавина гнева, руки тряслись, перед глазами появлялась пелена. Я не думала, не анализировала, а как бешеная кидалась в драку. И как бы не объясняли детские психологи, что кулаками справедливости не добиться и важен диалог, я пропускала их слова мимо ушей. Это просто было сильнее меня.

Позже… после пожара все изменилось. Я сама стала другой. Замкнулась и выстроила невидимый щит между собой и социумом. Только один человек смог сквозь него пробиться. Только один. Но он ничего не исправил… а выстроил новую стену, только теперь вокруг нас обоих.

— Сергей знал, что вытворяет его жена? — севшим голосом спрашиваю я, смахивая выступившие слезы. Опоясывающая боль сжимает ребра, заставляя дышать часто и прерывисто.

— Конечно, — с презрением бросает Харт. — Знал, всячески поощрял, а позже, когда Саша стал старше и сильнее, помогал. С ними двумя ему было не справиться. Я часто приезжал и видел, что происходит. Неоднократно пытался вмешаться, но у клуба уже имелись обширные связи, против которых у меня тогда не было инструментов воздействия. Пришлось пойти другим путем. Я несколько лет уговаривал Сергея, чтобы он отпустил Сашу в Англию. Хотя бы на какое-то время. В итоге нам удалось достичь компромисса, потому что у Илоны все сильнее сносило крышу, и Сергей уже сам был рад избавиться от раздражителя. За день до пожара я прилетел в Москву за ним, Ева.

— Но почему он так его ненавидел? Саша же его сын, — в моем голосе появляются надрывные, почти скулящие нотки. Хочется отчаянно зарычать, как раненное животное, но кого это теперь спасет? Они оба мертвы. А я еще упрекала мужа за то, что он не ходит на кладбище. На его месте я бы могилы Илоны и Сергея сравняла катком и залила бетоном.

— Люди бывают жестоки безо всяких причин. Даже к собственным детям. Таких случаев, к сожалению, полно, — тихо произносит Харт, обреченно качнув головой. — У меня есть только одно объяснение. Илона имела на Сергея сильное влияние, провоцируя в нем все то, что какое-то время удавалось сдерживать первой жене. Я не думаю, что Илью он любил больше. Сергей вообще не был способен на такое чувство. Но Илона внушила ему, что младшего сына трогать нельзя. К тому же Илья был похож на него как две капли воды. И не только внешне. Нет, Илью, конечно, лечили. Он даже в обычную школу пошел, но через полгода его пришлось перевести на домашнее обучение.

— Я ничего такого не заметила в Илье, — порывисто срывается с губ.

То, что Тео рассказывает об Илье, резко диссонирует с тем образом, что запомнила я и который вижу до сих пор. Мой Илья — несчастный погибший в огне ангел. И что бы ни говорил Харт, я не могу представить его другим.

— Вы были мало знакомы, чтобы ты могла что-то заметить. Он не всегда вел себя агрессивно и неадекватно. Возможно, ты ему понравилась, но не обольщайся. Он просто не успел себя показать.