Современный зарубежный детектив-11. Книги 1-19 - Сол Херцог

к стене, зажмурил глаза и заткнул уши. Бах! Бах! Заставив тело повиноваться, он вскинул пистолет в положение для стрельбы и выпустил ещё несколько пуль в стену. И тут — хлоп!

Третья светошумовая граната. Он не видел, как она влетела, и она ударила его, словно удар в горло. Он ничего не видел. Ничего не слышал.

Для сотрудника ЦРУ это было самым простым делом — просунуть руку через отверстие в стене и сделать несколько бесшумных выстрелов — один, два, три...

попал Габулову в плечо, в грудь, во второе плечо.

Габулов, движимый скорее яростью, чем чем-либо другим, глухой и слепой, едва осознающий, как свинцовые пули вонзаются в его плоть, держал палец на спусковом крючке «Витязя ». Его последним поступком стало создание непрерывной дуги огня в сто восемьдесят градусов — тринадцать выстрелов в секунду, достаточно быстрой, чтобы срубить дерево…

в стену, соединяющую его комнату с комнатой Клариссы.

Затем дверь позади него с грохотом распахнулась, перекосившись на одной петле, ударив по противоположной стене и упав на землю, когда подломилась вторая петля. Габулов обернулся как раз вовремя, чтобы увидеть сотрудника ЦРУ – того самого, который прострелил ему стену, или другого, он не знал, – который собирался бы выстрелить, если бы не хлынувшая из его шеи струя крови. На его лице отразилось странное удивление – всегда одинаковое выражение, ни один человек не был готов к смерти, когда она пришла, – и он упал на колени, жадно глотая кровь.

Габулов посмотрел налево и увидел Голубева, стоящего с пистолетом в руке, с торжествующим выражением лица. Выражение мгновенно исчезло, когда он увидел…

три пулевых ранения в грудь Габулова. «Ты ранен».

«Ничего. Всё дело в жилете». Он произнёс эти слова с убеждённостью, но оба знали, что это неправда. По крайней мере, не совсем. Габулов чувствовал, как кровь пропитывает его грудь. Она была липкой, словно кто-то пролил апельсиновый сок ему на рубашку, и ему было трудно дышать. «Нам нужно уходить», — сказал он. «Сейчас их будет ещё больше».

В коридоре мужчина, выбивший дверь ногой, был ещё жив, хоть и еле жив. Он корчился на ковре, задыхаясь и пытаясь остановить кровь из шеи, словно пытаясь руками заткнуть течь в спасательной шлюпке.

«Это ты меня достал?» — спросил его Габулов. Мужчина не смог ответить, и Габулов оглянулся в свою комнату. Он посмотрел на ряд оспин, которые он оставил на стенах, и его взгляд остановился на дыре на противоположной стороне. Той, через которую в него выстрелили. «Они пришли ко мне оттуда», — сказал он.

Голубев пошел и проверил, а Габулов оказал умирающему последнюю милость, всадив ему пулю в череп.

Выстрел напугал Голубева, который почти сразу же вернулся. «Там никого нет», — сказал он. «Надо убить девушку».

Он ушел, и Габулов слышал, как он пробивает себе дорогу через дверь Клариссы.

Ему почти было жаль девушку, оставившую землю такой же голой и одинокой, какой она в неё вошла. Он не питал иллюзий, что его судьба сложится иначе. Он не собирался уходить от этого. Голубев не вернётся за ним. Теперь он был мёртвым грузом. Раненый. Обузой.

Из соседней комнаты раздался одиночный выстрел.

«Голубев?» — крикнул он.

Нет ответа.

И вот тогда он это почувствовал, или, скорее, не почувствовал, не услышал, никогда не знал о его существовании, как это часто бывает с пулей, которая убивает тебя.

OceanofPDF.com

37

Кларисса лежала на земле, затаив дыхание, ее пальцы впивались в ковер, как будто чем крепче она держалась, тем в большей безопасности она была.

Мысли проносились в ее голове, словно вспышки молнии.

Где был Арсен?

Где был Лэнс?

Что пошло не так?

Она слышала выстрелы, взрывы, звуки выламываемых дверей и знала, что это лишь вопрос времени, когда эта бойня настигнет и ее.

Но что она могла сделать? Она была одна, безоружная, голая. Ей ни в коем случае нельзя было позволять им забирать её одежду. «Это подчёркивает твою уязвимость».

Арсен сказал: «Нужно быть особенным придурком, чтобы убить голую женщину в твоей ситуации».

У нее было предчувствие, что она сейчас встретит именно такого придурка.

Снова раздались выстрелы, снова завязалась драка. Она прижалась к ковру и прислушалась.

Шаги в соседней комнате, в комнате Габулова, затем взрыв в коридоре, а за ним и новая очередь выстрелов. Ей нужно было что-то сделать, и сделать это быстро. Ждать – значит умереть. Арсен взял «Беретту», но, насколько ей было известно, «Глок» так и не нашли. Она могла достать его из-за холодильника, но сначала ей нужна была отвёртка из сумочки.

Снова шум, снова насилие, оглушительный грохот в комнате Габулова. Она поднялась на колени, когда воздух наполнился звуками новых выстрелов, Габулов палил из « Витязя» так, словно от этого зависела его жизнь, что, несомненно, и было правдой. Огонь погас, и она, воспользовавшись случаем, метнулась через комнату, схватив сумочку и нырнув к мини-бару. Пули начали прошивать стену, пока она была ещё в воздухе. Она тяжело ударилась о землю, но шальная пуля угодила ей в живот. Это было похоже на удар кулаком, выбивающий из неё дух, так что она распласталась на земле, задыхаясь.

И была кровь.

Так много крови.

Критическое количество. Кровь хлынула из неё потоком, словно кто-то пробил дыру в канистре. Ей удалось перевернуться на спину, но, глядя на растущую лужу крови, хлещущую из неё, она поняла две вещи. Во-первых, её ребёнок уже мёртв. Во-вторых, она сама скоро присоединится к нему. Она приложила руки к ране, и они мгновенно промокли. Они не смогли остановить кровотечение.

Бац. Бац. Выстрелы. Бац.

Светошумовые гранаты, оглушительно громкие. Они готовили нападение по соседству.

И она умирала.

Но это не значит, что она должна сдаться без боя. По крайней мере, если ей удастся добраться до пистолета, она сможет уйти с грохотом. Она открыла переднюю панель мини-бара и попыталась сдвинуть с места маленький холодильник, но тот не поддавался. И эти усилия истощили её. С каждой секундой она становилась всё слабее.

Но она была полна решимости. Она не знала, кто сражается снаружи, она не знала, кто придёт за ней, но решимость росла в ней с каждой секундой, ведь они не найдут её лежащей. Она не собиралась тихонько уйти в эту прекрасную ночь. Она не могла победить. Сдерживая хлынувшую

Получив ранение в живот, она поняла, что уже проиграла. Но она могла убить первого же сукина сына, который войдёт в эту дверь.