Танец под золотой вуалью - Юлия Олеговна Чеснокова

взвизгнула я, когда он бросился на меня и я, нырнув под его рукой, влетела в спальню. Черт, окно закрыто! Успею ли добраться и открыть его? Он что, правда изнасилует меня? Нет, ну какое изнасилование, если он вроде как мой молодой человек? Ахинея какая-то. Драться, иначе меня трахнут? Дожила… — Стой!

— Не буду, — пнул ногой он на входе в комнату шнур от фена, лежавшего на стуле и свесившего штепсель, как ловушку для невнимательных. Но мы оба его проскочили удачно. — Ну же, Мэя, смелее, ударь меня хоть раз. Забудь, что я твой начальник. Может, это тоже лишает меня привлекательности?

Ну-у, на самом деле вовсе нет. Мужчина при должности, повелевающий, иногда очень заводит.

— Да мне всё равно на это, я завтра же подам заявление об увольнении! — он приблизился на расстояние вытянутой руки.

— Вот как? Тогда я вне зоны действия статьи о сексуальных домогательствах к подчиненным.

— Пока ещё в ней. — встала я в защитную стойку, поняв, что уговоры не подействуют. Джун оттянул шею назад, увильнув от моего рывка рукой. Скользнув в сторону, он попытался не ударить, а поймать меня, но я тоже увернулась.

Обменявшись суровыми взглядами, мы опять кинулись пытаться: я лупить его, а он меня ловить. Он уворачивался очень умело, как уж, избегая прямых попаданий, но, когда, наверное, похоть или желание, застилали ему глаза, и он слишком яро накидывался на меня, я умудрялась всадить ему косые толчки в плечи и бока. Уверена, на нём останутся синяки. Я, мельком успев углядеть себя в зеркале шкафа, заметила, что на моих плечах синяки уже есть. Так сильно схватил меня Джун, когда поймал в заброшенном дворике, укравшем у меня Джело.

— Мэя, это бесполезно, я выиграю. — пообещал мне мужчина, путая меня внезапными перемещениями слева направо. Я пыталась не быть загнанной в угол, совершая перепрыгивания через кровать. Мне нужно выбежать отсюда, потому что избить его у меня не выйдет, он прав! Он опытнее и сильнее, черт его подери! Водя друг друга вокруг пальца, мы замахивались и рвались то туда, то сюда. Я лихо отвесила, наконец, Джуну удар в челюсть и он ненадолго отодвинулся, размяв шею и потрогав ушиб, но вернувшись на место. На самом деле, он меня щадил, и если бы не боялся причинить мне вред, то уже давно завалил бы. Кажется, его немного обидело то, что я не постеснялась ему врезать. Он грустно улыбнулся, кивнув на тумбочку. — А пистолет есть? Вытащи и его.

— Я пытаюсь играть честно. Если тебя что-то не устраивает — оставь поддавки! — прорычала я, съеживаясь от его очередного приближения. Отбив его новую попытку дотянуться до меня, я попыталась прорваться к выходу, но он выставил ногу и я, заваливаясь, едва успела ухватиться за шкаф, чтобы не удариться о него лбом. Сильные руки тут же схватили меня за плечи.

— Не ушиблась?! — взволнованно произнес Джун.

— А-а! — завизжала я, вырываясь из его хватки и понимая, что поймана в силки. По моему агрессивному поведению он понял, что я в порядке. Лягающиеся ноги колотили его под колени и по ним.

— Ну нет, мне уже плевать, — заявил Джун, развернув меня и бросив на кровать. Он имел в виду, что я могу не пытаться делать ему больно — он не передумает. — Прости, но будет так, как я и сказал…

Сорвав с бедер лишние тряпки — остатки от моего наряда Саломеи, — мужчина остался в обтягивающих плавках, открывающих его сильные, тренированные ноги. Может, они были не такими длинными, как у Джело, но рельеф их был не менее заманчивым. Я отвела глаза, совершая побег с постели, но Джун предотвратил его, схватив меня за плечи и закинув обратно. Сам он тут же оказался сверху.

— Пусти! — провыла я, борясь с ним руками, выламывая их и выкручивая, лишь бы обрести свободу и не сделать что-то против воли. Почему должно быть так, как решил Джун?! Нет, нет, нет! — Ты хочешь вызывать к себе отвращение?!

— Я и так у тебя ничего положительного не вызываю, разве нет? Что мне терять, ты же выбрала жулика. — бросил он и вдруг замер, прижав меня за запястья к подушке над моей головой. Взгляд его застыл где-то под подоконником. — Отлично! То, что нужно.

— Что ещё? — попыталась я развернуть голову, но тщетно. Придержав меня одной рукой, Джун дотянулся до чего-то на моём стуле с вещами, и через миг я с ужасом увидела в его руках наручники. — О, нет!

— О, да! — прищурился он, облизнувшись и, воспользовавшись перекладиной на спинке моей кровати, быстро захлопнул на мне браслеты. Я истерично задергала их, теряя надежду вырваться. — Так-то лучше.

— Джун! Джун! Прошу… — начала я, но он приложил к своим губам палец, попросив меня помолчать.

— Ты не готова принять поражение? Ты будешь просить и умолять о пощаде, или, всё-таки, как закаленный в разных передрягах полицейский, с достоинством примешь чужую победу?

Стиснув зубы, я собиралась дышать огнем и извергать проклятья, но задумалась. Он прав. Я всегда утверждала, что женщины не хуже мужчин, что им всё по плечу, что мы не слабые… однако, давить на жалость — это низко. Я могу достучаться до сердца Джуна, показывая, как мне неприятно и плохо, но это будет нечестно. Мы сражались, мы бились, и он выиграл. Я соперник и я же трофей, который достался сильнейшему. Я не жертва, а всего лишь награда.

— Выключи свет, пожалуйста. — вздернув нос, отчеканила я. Заметивший перемену во мне, Джун заинтересованно поднялся и, дойдя до выключателя, нажал на него. Спальня погрузилась в полумрак, озаряемый фонарями с улицы.

Джун вернулся и плавно опустил рядом со мной одно колено, продавив матрас. Его рука легка на мой подбородок. Я не стала взбрыкивать и отводить лицо. Пройдясь по нему, мужчина опустился по шее в пространство ворота блузки. Верхняя пуговица была расстегнута. Одной рукой, он пошел выводить остальные из прорезей, одну за другой. После последней ткань сама съехала в разные стороны, обнажив мой торс, закованный лишь в бюстгальтер. Джун мягко наклонился вперед, коснувшись губами ключицы. Я закрыла глаза, не понимая, что чувствую. Унижение, отвращение, ненависть? Нет. Губы целовали меня всё горячее и ниже, достигнув вершины груди, спрятанной за кружевной чашкой лифчика. Пальцы Джуна приспустили их, открыв оба соска, один для его губ, другой для прикосновения ладони. От твердеющих сосков по телу пошли мурашки. Черт возьми, удовольствия ещё не хватало!

— Я не собираюсь делать тебе больно, Мэя. — подтвердил мои мысли мужчина, подтянувшись и,