Танец под золотой вуалью - Юлия Олеговна Чеснокова

Обнаружив на полу свои семь вуалей, я присела, чтобы поднять ту, что предназначалась для лица — золотую. Она столько времени скрывала меня, и я даже не подозревала, что настоящим укрытием, неосязаемой золотой вуалью, были «золотые», позволявшие в своём клубе создавать атмосферу воображариума. А теперь, когда они покинут Сеул, некому будет ни охранять, ни красть. Я не нужна буду ни как Саломея, ни как лейтенант — хранитель спокойствия мирных жителей. От кого защищать людей? Зачем? «Бандиты» справились со всем сами, и нам остаётся лишь поддерживать созданный ими уют. Санха, Сольджун, Дэхён… никого больше тут не будет, не говоря уже о Джело, мысли о котором причиняли явственную боль. Но у меня ещё был последний шанс…

Накатав заявление об увольнении дома, я пришла в участок и, ещё не переодевшись, за пять минут до официального начала рабочего дня, проскочила в кабинет Джуна, надеясь, что его там пока нет, как и его секретарши. Но, к глубочайшему разочарованию, хоть и не было тётушки в приёмной, начальник внутри был, а перед его столом уже стоял Чоноп, протянувший ему точно такой же листок, как тот, что несла я. Застигнув эту сцену в момент её воплощения, я открыла рот и немного постояла в дверях. Напарник обернулся, а Джун бросил на меня недовольный взор из-под бровей.

— Явилась. — спокойно произнес он, опустив глаза на бумажку в моей руке. — Конечно же, это рапорт на увольнение?

— Конечно же. — передразнила я не очень стараясь сделать это откровенно.

— И ты? — удивился Чоноп. — Но почему?

— Отставить задавать личные вопросы. — отдал дружелюбный приказ Джун, напомнив присутствующему о том, что у нас с ним всё ещё существуют частные дела. Парень потупился, замолчав. Но мой внезапно состоявшийся любовник корректно соблюл приличия и дальше говорил исключительно в служебном порядке. — В общем, так, уважаемые. Вы в курсе, что у нас и так нехватка людей, именно поэтому мы взяли непроверенного дорогого Муна Чонопа, оказавшегося сами знаете кем. В связи с этим я не могу принять оба рапорта одновременно, и один будет удовлетворен с требованием двухнедельной отработки, а второй отложен до тех пор, пока не найдется замена. Как вы думаете, чей я не приму?

— Джун, это не честно! — воскликнула я, осознав подставу и, заметив свою оплошность, исправилась: — Майор Ли…

— Я это делаю не из каких-то корыстных целей или тайной заинтересованности — ничего такого, — лгал нам в глаза мужчина, не скрывая этого, но сохраняя субординацию. — А, потому что… повтори, пожалуйста, Чоноп?

— Даже если вы не подпишите мне увольнение, — выдохнул юноша. — Я всё равно пропаду через две недели. Документальное оформление для меня уступка в ваш пользу, услуга, без которой я с легкостью обойдусь.

— Слышала? — спросил меня Джун.

— То есть, чтобы уравнять шансы, мне тоже надо пообещать эмигрировать в другую страну без перспектив меня найти?

— Примерно так, — согласился начальник. — Ты готова на подобную аферу? Бросить всё и всех и никогда не возвращаться?

Мне не нужно было задумываться. Разумеется, я не могу обрубить концы, оставив тут родителей, сестру, друзей, родные улицы и любимую профессию, хоть и ставшую ненужной. Но Джело! Ведь это было бы ради него… или я смогу уговорить его остаться? Если я готова буду ради него изменить свою жизнь, то и он должен войти в моё положение. Ему-то, конечно, терять нечего, в отличие от меня. Для этого и нужно поговорить с ним ещё раз, встретиться.

— Почему ты не хочешь остаться? — обратилась я к Чонопу. Может он передумает и уступит мне?

— Как это возможно? — улыбнулся смущенно он. — Когда начальник знает, что я лазутчик? Это бессмысленно. К тому же, все мои друзья уедут и…

— Сунён? — закончила я, поскольку он замолчал. На мой вопрос он коротко, едва заметно кивнул. Итак, влюбленная до безумия в Джело девочка отчаливает с ними. Это плюс в её пользу, и минус мне, поскольку я всё ещё стою и думаю, сделать так же или нет, а вот она, наверное, и не думала даже.

— Я пойду, если разрешите? — попросился Чоноп и Джун жестом выказал дозволение. Принесенный моим напарником листок был подтянут и, взяв ручку, мужчина подписался внизу под текстом.

— Значит, мне сказано «нет»? — подождав, когда закроется дверь за парнем, заговорила я.

— Я от тебя тоже «да» редко слышал. — проворчал Джун, создавая вид деятельности среди отчетов и служебных записок.

— А я обязана была соглашаться на всё? — надув губы, я усмирила свой нрав. — Но ведь ты же, в результате, получил всё, чего добивался и хотел.

— Потому что я был крайне настойчив. — Судя по оттенённым синевой под ними очам, он долго не спал, когда покинул меня, и не отказался бы от кофе, недаром он косился на коммутатор и ждал, когда там дадут сигнал о пришествии. Не Христа или Всадников Апокалипсиса, конечно, но сотрудника, способного принести чашечку крепкой бодрящей арабики, как минимум. — Ты можешь взять пример и обивать порог моего кабинета ближайшие полгода.

— Больше ты ничего не хочешь? — усмехнулась я, готовая скомкать челобитную и швырнуть ему в лицо. На удивление, смотреть друг другу в глаза оказалось куда проще, после пережитого, чем я представляла.

— Такую же нахальную, как мама, дочку. — прочувствованно изрек Джун, тут же сложив перед собой пальцы и упершись в них губами, как будто замыкая их на замок от лишней болтовни. Я слегка огорошилась, случайно скомкав уголок листочка в своих руках. Он всё ещё не передумал по поводу меня?

— Ты перегибаешь. Я даже о замужестве ещё не думала.

— Поэтому и выбрала незрелого юнца?

— Давай прекратим этот разбор? Выбрала и выбрала. — рассердилась я, скосившись на ручку двери и закрутив её.

— Ты как будто боишься ответственности, Мэя, не хочешь взрослеть. Но подумай, когда тебе будет за тридцать, ему ещё не будет и двадцати пяти лет. Ты остепенишься, а он всё будет хотеть гулять, бегать, искать опасности. Пусть даже через десять лет, но ты захочешь брака и детей… или ты против них что-то имеешь? — на всякий случай спросил меня Джун.

— Нет, просто не думала о них. — пробурчала я. Как-то не могли появиться мысли о детишках, когда и парня-то нет.

— Вот, видишь. Этот твой… Джело, он не из тех, что быстро угомонятся, да и угомонятся ли когда-нибудь? Преступный мир никогда не отпускает. Это из полиции можно уволиться, как ты это пытаешься сделать. Можно уйти в отставку, на пенсию, а воры и убийцы? Они либо по тюрьмам