Кабул – Кавказ - Виталий Леонидович Волков

– Я ничего не знаю! Клянусь вам!

От опытного человека не ускользнула растерянность, промелькнувшая в глазах итальянки, но после того, как она разревелась и заголосила, что не знает адреса Логинова, он поверил ей – похоже, швейцарец не посвящал ее в детали. Чего только таскал за собой? Не любовница, не секретарша, а так, баловство одно. В конце концов, чего стоило найти в городе Москве Владимира Логинова, в июне месяце побывавшего у них в Ингушетии…

Для порядка он еще раз, уже поплотнее, поработал с Картье, и тот, конечно, вспомнил о Большом Ингуше, к которому не доехал, и о Логинове – но его телефон на память Картье не знал, а оставил в том самом злополучном дипломате, что был позабыт в спешке в брошенной «Волге».

Вернувшись к Ютову, опытный человек доложил о своих успехах.

– Что советуешь, Соколяк, будем поднимать этого Логинова со дна? Где там убежище черной этой птицы, давай-ка, разузнай.

– Руслан Русланович, а он, похоже, наш, «афганец».

– Тем проще найти. Или боевого товарища жаль? А что жалеть? Иммануил Кант говорил, из кривой березы нечто прямое вряд ли выстругать. А твой «афганец» кривой, потому как разве бывают прямые «афганцы»? К тому же, Соколяк, мы его только пощупаем. Пока. Пока черная птица черным крылом не взмахнула. Ты у меня человек тонкой механики. Если бы жалеть пора пришла, я бы и сейчас к Рустаму обратился.

– Механика механикой, Руслан Русланович, а саквояж часовщика упустили?! Надо было ко мне, а не к Рустаму обращаться. Я еще удивляюсь, что они девку не опорочили, грубые люди.

– На Рустама не греши. Он тоже человек мне преданный. Если я сказал, что первая ночь за мной, будут на цепи ходить до рассвета!

Большой Ингуш едва поднял голос, и Соколяк понял, что добился своей цели – просчет с дипломатом не позабудется теперь Рустаму. И это правильно, потому что верный, по-настоящему верный человек в большом деле может быть только один!

Ютов угадал мысли помощника. В общем-то, он был с ним согласен.

– Поезжай обратно в Москву, крути Логинова, проверь через наших людей в конторе, не спелся ли он с кем из ФСБ, – вот что главное. Или они по сезонной разнарядке всполошились? Вот что главное в этом второстепенном деле. А заодно еще дело сделаешь – навести в столице человека нашего на три буквы «М» и спроси у него, добрались ли до него мои важные гости. Если да, то деньги ему передай, долю его скромную. Я бы Рустама послал, да он мне тут сейчас нужен.

2000 год. Москва

ФСБ против ФСБ

Контора, конечно, и не думала суетиться из-за Картье. Просто сразу по трем частным каналам поступили по делу швейцарца запросы, вот и создалась у внимательного Ютова видимость, что «контора пишет»! С частными просьбами теперь так: частные просьбы надо хоть по минимуму обрабатывать, справки собирать, запросы для проформы слать. А что ж делать? Не прожить сейчас в конторе на одну зарплату. Путин, Мутин, свой, говорили, парень, а карман как опустел при Боре, так и оставался дырявым. Так что вроде как вышла по Картье Большому Ингушу ложная тревога, но опытный Юрий Соколяк того не знал и отработал задание честно, настропалил своего шустрого человечка с Лубянки.

Человечек аккуратно разобрался, что к чему – делом Картье, помимо обычной обязаловки, интересовались совсем никчемушные, левые, случайные люди: журналистка западного средства массовой информации, что было вполне понятно, и один чумной русский писатель с карикатурной фамилией Кречинский, что было бы совсем непонятно, если бы аккуратный человечек не уточнил, что прозаик-модернист (боже мой, это-то куда полез!) недолгое время состоял в супругах журналистки «вражьего голоса». «Укоренились здесь, гниды, – вздохнул с сожалением о былых временах человечек и махнул на них рукой – этими пусть информационная контрразведка занимается. Ему оставалось лишь пробить некоего Логинова, чтобы отработать свой совсем не лишний гонорар – жена стала слаба, и врачи пугали операцией с двух-, а то и трехзначным зеленым хвостиком. Вот этого-то хвостика мог стоить господин Логинов.

Человечек, которого Юрий Соколяк называл Иваном Ивановичем Ивановым, легко определил, что проживающих в Москве Логиновых, умещающихся на полочке от 38 до 55 лет и носящих гордое имя Владимир, на самом деле совсем не много – 265 экземпляров. А когда Иванов обнаружил, что среди этих Логиновых только шесть побывали в Афгане, он не скрыл радостного покашливания и потер ладошки – работа показалась сделанной. Но дотошный Юрий Соколяк требовал уточнения – кто из сих героев ездил в июне в Ингушетию, где, как оформлял разрешение вместе со швейцарцем, и, на худой конец, кто из них был высок ростом и в совершенстве владел английским?

Четверо Логиновых отпали сразу, поскольку не то что по-басурмански, но и на русском письменном выражались не без труда. То есть изъяснялись с трудом – выражаться как раз никакого труда они не испытывали. Два других Логинова оказались пройдохами и интеллигентами – один после года Афгана прыгнул с парашютом прямо в университет, на химфак, но в нынешнем июне он пылился вовсе не на Кавказе, а в Адриатике, выполняя супружеский долг на курорте, под самым итальянским каблучком. Гад. Второй из этих двух Логиновых оказался ничуть не лучше «химика», поскольку, хоть и лопотал по-английски ловко и водил экскурсии по Золотому кольцу, так что при случае и при определенном воображении вполне мог подработать экскурсоводом и чуть подальше, однако не вышел ростом, и даже, более того, был в нем еще один изъян – после Афганистана стал он внештатным осведомителем КГБ и числился в архиве сексотом под кличкой Однорукий, поскольку, как без труда выяснил Иванов, одноруким и являлся – оборона Хоста не прошла ему даром. Заказчик же уверял, что нужный Логинов обладает всеми пятью конечностями, так что столь счастливо начатый поиск нежданно зашел в тупик.

«Что ж ты за «афганец» такой тайный, – размышлял Иванов, в сотый раз проглядывая список и ощущая затылком тяжелый, укоризненный взгляд жены. – Как же тебя, героя, вычислить?» Ивану Ивановичу потребовалось время, чтобы поднять со дна других возможных Логиновых – ведь собственно в Афганистан Ивановы, Петровы, Логиновы отправлялись не только в зеленых гимнастерках, были там и партинструкторы, и инженеры, и свои, комитетские, наконец. Вот